Катю прорвало, и я ее не останавливала. Пользуясь случаем, осматривалась и прислушивалась.
Похоже, мы попали на женскую половину. Или в женский дом? А, может, гарем? Не знаю, как правильно назвать место, где живут женщины. На шум прибежали обитательницы дома, уставились на нас с любопытством.
Айна же неожиданно спокойно выслушала Катю. Ее она по лицу не била.
— У тебя есть выбор, — произнесла Айна, когда Катя выдохлась. — Делаешь, как я скажу, и, если понравишься хозяину, он тебя наградит. Не отпустит, но жизнь твоя будет сладкой. Или сопротивляешься, и тебя приведут к хозяину на цепи, он побьет тебя плетью и продаст рабыней в горный аул. Тебя… — Она ткнула в меня пальцем. — Это тоже касается.
— Нас будут искать, — возразила я.
— Не найдут. Вы поехали в ущелье без проводника и сорвались в пропасть.
— Мы были не одни, — не сдавалась я.
— С мужчинами? Если молодые, отдадут в рабы. Если немощные, убьют.
— Яра… — прошептала Катя одними губами.
Я ощущала ее шок, но в ответ могла лишь кивнуть ободряюще, мол, все будет хорошо. Хотя… Нет, я могла кое-что еще: успокоить ее ментально. Меня исключат из академии еще до начала занятий? Плевать. Я несу ответственность за подругу.
— Так нас отведут к хозяину? — уточнила я, укутав Катю теплыми эмоциями. — Он должен на нас посмотреть?
— Вай, ты такая глупая, да? — рассердилась Айна. — Я все сказала!
— А как его зовут? — спросила Катя.
— Тебе нельзя произносить его имя, — отрезала Айна.
Я чуть не взвыла с досады. Ладно, как-нибудь иначе узнаю. Сейчас же жизненно необходимо кое-что сказать Кате, но так, чтобы наедине. Однако в покое нас не оставят. Другой язык? Они могут знать английский, французский… но точно не латынь!
В гимназии Катя увлеклась изучением латинского языка, и копнула глубже, чем требовала программа. То есть, в основном мы изучали медицинские термины, а Катя пыталась освоить язык на уровне разговорного. Она и нас с Милей втянула в это, уговорив писать друг другу записки на латинском. Я использовала это для тренировки памяти, и сейчас вполне могла сложить пару фраз, наплевав на грамматику.
— Надо потерпеть, сделать вид, что подчинились. Я все объясню, это важно, — выпалила я на латыни.
Надеюсь, получилось связно, и Катя поймет…
— Что ты ей сказала? — взвилась Айна. — Нельзя непонятно!
— Ага, — кивнула я. — Вам можно, а мне нельзя. Ругалась я. Матом. Перевести?
— Харам! — заверещали вокруг. — Харам!
Это слово я знала. «Грех» по-арабски. Ох, не те языки я учила. Но кто ж знал!
Катя едва заметно кивнула мне. Значит, поняла.
То, что происходило после, я предпочла бы забыть навсегда. Поначалу требования Айны были приемлемыми. Нас заставили раздеться и вымыться. Потом пришли девушки с пилочками, щипчиками и маслами. Последние втирали не только в кожу, но и в волосы. Чужие прикосновения бесили, от запахов тошнило. Но самое худшее случилось, когда Айна привела пожилую женщину. И нам велели раздвинуть ноги.
Чтобы подчиниться, мне пришлось твердить про себя: «Думай о Любе. Это ради нее». А как это унижение пережила Катя, я не представляла. То есть, я чувствовала ее эмоции… и не понимала, как она сдерживается. Она, в отличие от меня, о Любе не знала, и страдала, доверившись мне. Я успокаивала Катю ментально, и это тоже помогало пережить унизительный осмотр.
Убедившись, что мы девственницы, Айна побежала с докладом к хозяину. А мне удалось разговорить одну из обитательниц дома и узнать имя того, кто занимался торговлей людьми. Хозяина звали Асламбек Завгаев.
Похищали не всех приезжих. Не трогали тех, кого приглашали чеченцы, так что Мишке и Асе ничего не угрожало. Не трогали пожилых. И тех, кто приезжал по делам, особенно нефтяным. Зато таких, как мы, сильных парней и красивых девушек, «праздношатающихся», забирали прямо с улицы.
Я размышляла, как лучше уйти. Устроить пожар и сбежать в суматохе? Есть риск нарваться на мага. И далеко по улице мы не убежим. Тут и с направлением сложно определиться, города я не знаю. Проклясть всех разом, забрать машину… А вдруг проклятием Катю заденет? С управлением проклятиями у меня, мягко говоря, не очень складывалось. Точнее, никто меня этому не учил, эсперу оно без надобности, да еще и запрещено законом. Значит, Испод. Пора звать Карамельку, она будет нашим проводником.
Айна обернулась быстро. И сообщила, что хозяин обрадовался ценности своих новых рабынь и решил подарить нас обеих другу, чей племянник завтра женится. Поэтому я решила дождаться ночи, вызволить Катю и вернуться. Наверняка, друга зовут Ваха. А о друзьях я не беспокоилась. Сава ушел Исподом, и Матвея увел, потом отправлю к ним Карамельку с запиской.