— Я не могу разглашать свои приказы чужому ордену, — ответил тот коротко, натянул шлем и ушел к своим.
— Однако рот ему затыкают не только правила. Они что-то скрывают, — пробормотал Тсу'ган, мрачно глянув сначала вслед Лоркару, затем на Дак'ира, и тоже развернулся.
Как только Тсу'ган ушел, Дак'ир шепнул Ба'кену:
— Держи ухо востро.
Ба'кен, который не отрывал глаз от удаляющегося сержанта в желтых доспехах, кивнул и убрал руку со своего молота.
Полупрозрачная дымка, точно усталое привидение, медленно стелилась по полу криогенного хранилища. Газообразная смесь азота с гелием, из которой состояло химическое соединение, предназначенное для ускорения криогенных процессов, плавно скатывалась с нескольких полупрозрачных баков, расположенных у стены большого металлического зала. С высокого потолка свисали вездесущие курильницы, в нишах стен были установлены небольшие алтари механикусов. Торчащих наружу шлангов, кабелей и прочей машинерии тоже хватало. Все это походило на выпотрошенные внутренности какого-то механического чудовища, а все помещение словно представляло собой часть его организма-машины. Густые пучки трубок и проводов выходили наружу по периметру комнаты и питали ряд криорезервуаров, целиком занимающих пару приподнятых полукруглых площадок в центре. Обе площадки были подняты метра на два над полом, с обоих концов на них вели решетчатые металлические лестницы. Была тут и платформа выключенного подъемника, обозначенная прямоугольником предупреждающих стрелок. Проход между площадками вел к единственному выходу из хранилища — огромным взрывостойким дверям, запертым тремя адамантиевыми стержнями.
Брат Емек провел латной перчаткой по толстому плексигласу криорезервуара, разрушив изящные узоры инея.
— Внешних признаков жизни не видно, — пробормотал он через несколько секунд. — Этот тоже мертв.
Испарения жидкого азота опускались к бронированным ногам Емека, завиваясь вокруг наголенников, и стекали через край площадки, призрачным покрывалом повисая в нескольких сантиметрах от пола.
У стены зала, что была ближе к корме корабля, Гаркейн пытался открыть двери. Тихое шипение плазменного резака приятно аккомпанировало машинному гудению стазисных баков. Половина Злобных Десантников — боевое звено Лоркара — собралась вокруг технодесантника, внимательно наблюдая за его работой, словно то, что находилось за этими дверями, представляло для них чрезвычайный интерес. Брат-сержант Лоркар теперь почти постоянно был занят переговорами по внутренней связи шлема. Тот, от кого он получал свои приказы, периодически отдавал какие-то указания и требовал докладов о продвижении дел. Остальные космодесантники Лоркара молча стерегли вход и, если только чутье Дак'ира не обманывало, следили за ним и его боевыми братьями.
Саламандр в первую очередь интересовали возможные выжившие. Безразличие Злобных Десантников к этому вопросу не прошло незамеченным, однако было оставлено без обсуждений. Какова бы ни была цель этих Астартес, Саламандры ничего о ней не знали, и здесь было не место для того, чтобы один орден предъявлял необоснованные претензии другому, не владея всей информацией. Тем не менее Пириил был твердо уверен, что попыткам Саламандр спасти выживших цель Злобных Десантников не помешает.
Две группы по пять Саламандр, отобранных сержантами из обоих отделений, получили задание исследовать сорок криогенных камер. Одну группу возглавил Емек, вторую — Иагон. Камеры были установлены в два ряда по двадцать штук на приподнятых над полом площадках напротив взрывостойких дверей с обеих сторон. Внутри камер находились человеческие адепты. У некоторых были ампутированы конечности — из заживших обрубков выходили изолированные кабели и провода. У других были пустые глазницы, обрамленные розовыми рубцовыми тканями и крохотными дырочками, куда входили установочные штифты, которые затем вынули. Механические детали для экипажа — бионические глаза, руки, пучки механодендритов и даже гусеницы для тех, у кого были ампутированы обе ноги, — хранились в прозрачных ящиках из бронестекла, несущих печать зубчатого колеса механикусов и закрепленных у своих криорезервуаров. На данный момент восемнадцать из сорока адептов были мертвы.
У одного пошел не так процесс заморозки, высушив тело, — кристаллики льда покрывали мертвую кожу, точно какая-то заразная болезнь. Другой просто утонул в растворе, который не смог катализироваться, когда включили криорезервуар, — в вылезших из орбит глазах адепта навсегда замерло выражение паники, безнадежно колотивший изнутри кулак навечно примерз к стеклу. Другие погибли от сердечного приступа, возможно случившегося во время криогенного процесса, при отделении механизированных конечностей и аугментики или от гипотермии и других, не поддающихся распознаванию причин. Одно было ясно: действия, предпринятые для сохранения экипажа, который частично был еще жив, велись в спешке.