Феликс осторожно взял кусочек плода и нехотя положил в рот, медленно жуя. Почувствов римаргирию во рту, у Феликса от неописуемого вкуса закружилась голова и затуманились мысли. Он схватил плод и выпил его содержимое, несмотря на отвратительный запах и вид. Это было незабываемое ощущение. Теперь было понятно, почему друг не мог подобрать слов для описания римаргирии. Казалось, ни один язык в мире не опишет этот вкус. Сам того не понимая, Феликс, как голодный зверь, начал есть плод. Ни одна еда в мире не сводила его с ума настолько, что он забыл о всех приличиях и, как свинья, пожирал еду с тарелки. Когда с плодом было покончено, на руках Феликса остался красный сок фрукта. Феликс с наслаждением облизал свои руки, губы и одежду, где мог остаться сок этого чудесного плода.
– Идёмте, – резко сказал проводник и потянул Феликса за руку.
Феликс, находясь в трансе после незабываемого вкуса, поплёлся за проводником и долго не мог прийти в себя. Вкус блюда был незабываем и до сих пор чувствовался во рту. Феликс ещё никогда не ощущал такое сладостное желание есть всё больше и больше. Как теперь можно было есть что-что другое, зная, что на далёком острове есть подобное внеземное блюдо? И как так получилось, что на острове растут безвкусные ягоды и фрукты, но именно один-единственный имеет такой необычный вкус? И если римаргирия настолько вкусна, что теряешь голову, то как же вкусны животные? Может, поэтому они священны?
Вдруг, будто по приказу, на побережье выбежало живое существо, похожее на кролика, только крупнее и с небольшими выпирающими клыками.
«Интересно, какой он на вкус? Вот и мой шанс узнать, – Феликс уже готов был решиться, рука тянулась к ружью за спиной. – Такие длинные ушки, такая интересная окраска, должно быть, под этой мягкой шёрсткой очень вкусное мясо…»
Существо похожее на кролика, завораживающе посмотрело на охотника своими чёрными звериными глазами. У Феликса всё сжалось, сил терпеть больше не было, желание оказалось сильнее.
Раздался выстрел.
Откуда-то из глубин острова послышался чей-то визг, который постепенно превратился в вой стаи. Феликс оглянулся, Понс исчез, на острове стало темно, будто наступила ночь. От страха Феликс вскочил и побежал в сторону корабля, но дорогу преградило громадное неизвестное существо. Его голова была похожа на голову свиньи, рот этого монстра украшали ужасные жёлтые острые зубы, тело больше напоминало медвежье, цвета ржавчины. Его звериные глаза светились алым светом, отчего Феликс в ужасе бросился назад, но не успел: существо опять преградило ему путь. Оно начало копать передней лапой песок, будто бык корриды. Феликс беспомощно упал на землю и закрыл лицо руками. Последнее, что он увидел, – это как на огромной скорости к нему нёсся монстр. Потом – только боль; затем – темнота.
* * *
Феликс открыл глаза, от яркого света из окон голова разболелась сильнее. Всё тело горело, кровать была мокрой от пота.
– Живой! – послышался рядом чей-то возглас, в котором Феликс узнал своего дворецкого.
– Антонио, как я оказался дома? Кого мне благодарить? Кто спас меня от смерти?
– Успокойтесь, у вас сильный жар. Капитан корабля сказал, что у вас началась морская горячка и пришлось вернуться обратно.
– А остров? А римаргирия? А то ужасное существо? А проводник Понс?
– Вы действительно уезжали с проводником, но мы его уже не видели. Все были обеспокоены вашим здоровьем. Мы боялись, что вы уже не придёте в себя.
Феликс от этих слов впал в ступор.
– Простая горячка? Значит, ничего не было?..
– Пожалуйста, не волнуйтесь. Вот, выпейте воды, – дворецкий подал стеклянный стакан с водой.
– Нет, принеси лучше поесть.
Феликсу казалось, что он не ел уже несколько лет, – настолько он был голоден. Поэтому, когда дворецкий принёс только что приготовленный суп, Феликс готов был на него наброситься. Дрожащей рукой он с наслаждением отхлебнул горячий суп ложкой.
Ничего. Абсолютно ничего.
После нескольких съеденных порций Феликс понял, что перестал чувствовать вкус. Это было самое ужасное проклятие на земле. Феликс не собирался с этим мириться и надеялся, что это просто последствия болезни. Но проходили недели, а вкусовые рецепторы не возвращались. К каким только докторам Феликс ни обращался, всё напрасно. А самое главное – он перестал вообще что-либо чувствовать. Его ничто не волновало, не будоражило, не удивляло. Внутри было пусто. Он ощущал себя какой-то деревянной куклой без чувств и эмоций. Всё стало серым и унылым, как тот проклятый остров.