Позже на пристани завязалась драка, недурная драка. Пристань была сухая, и погода стояла самая подходящая. Однако когда одного драчуна столкнули в воду, драка прекратилась, все ринулись выуживать его из воды. После этого инцидента потасовка еще продолжалась некоторое время, только арена сражения передвинулась с пристани на площадь. Вскоре местные жители оказались побежденными. Многие из них вновь потеряли веру в Йохана Богесена и вернулись к старой вере в демократию. Вскоре на площади уже ничто не напоминало о сражении. Лишь несколько мальчишек бродили по площади, подбирали комья грязи и швыряли в прохожих. Но им было приказано тотчас же убираться по домам и прекратить глупые шалости. Несколько молодых девушек на крылечке лавки переглядывались с незнакомыми парнями. Черт побери, а ведь они славные ребята! Арнальдур вернулся к своим людям с победоносным видом, и тут же, посреди площади, они образовали круг и запели. Главным запевалой был Арнальдур Бьернссон. Многие молодые представители Осейри присоединились к ним, хоть и не знали ни слов, ни мелодий. Тут же, среди бела дня, парни стали приглашать девушек танцевать. Танцевали под гармонь, привезенную незнакомцами. Подошло время пить кофе. Революционеры прихватили с собой кофе и другой провиант, они пригласили девушек отведать их угощенья. Девушки сочли неудобным принимать угощенье от гостей, поэтому стали приглашать мужчин к себе в дом выпить чашечку кофе с ржаным хлебом и маргарином. Кое у кого нашлись оладьи из белой муки; оказалось, что многие не прочь тотчас же обручиться. Норвежский корабль вынужден был отчалить, не выполнив свое задание.
Вечером в Осейри возродился союз рабочих, а вместе с ним и страстные речи и гневные слова о капитализме; отцов города поносили на все лады. В общем, день был удивительный. Он кончился танцами, прогулками в летних сумерках и прощальными поцелуями на пристани среди ночи. Арнальдур танцевал с девушками без устали. Потом запустили мотор. Бунтовщики сели в лодку и с пением в ночной тиши выехали в море. Их пение отдавалось эхом в горах по обе стороны фьорда.
Глава 12
Салка Валка взяла к себе четырех ребят — старших детей Магнуса Переплетчика и Свейнборг. Сделала она это вопреки желанию приходского совета. Переплетчик не хотел обращаться за помощью к приходу до тех пор, пока не женится. Приход же хотел взять его на иждивение и помешать этой женитьбе, так как не было твердой уверенности, что невеста вышла из возраста, когда рожают детей.
Вечером, придя с работы, Салка Валка застала детей дерущимися. Она накормила их, затем, беря каждого за загривок, как щенка, вытерла им грязные лица мокрой тряпкой и отправила спать, приказав не ругаться хотя бы перед сном. Ребята с большим уважением относились к этой девушке, она была такая сильная. Мальчишки считали, что она могла бы справиться с шестью парнями. Спали ребята на раскладушках в каморке за кухней. Вскоре наступила тишина.
Придя в свою спальню, Салка Валка стала готовиться ко сну. Она зажгла огарок свечи, затем опять погасила его. Человеческая кровь — всего лишь соль и ощущение жажды. Есть ли на свете более странное явление, чем непонятная тревога, закрадывающаяся в душу: она то появляется, то исчезает; человека одолевают неясные чувства, в которых ему трудно разобраться, и еще труднее прийти к какому-либо решению. Остался он или уехал? Прав ли он, в конце концов, в своих взглядах или нет? Как бы я хотела, чтобы он оказался прав, думала она. А через минуту уже возражала себе: как бы я хотела, чтобы он был не прав. Я желаю ему успеха! О, хоть бы он потерпел поражение! Ну какого дьявола он вздумал явиться сюда и перевернуть вверх тормашками все местечко. Хорошо бы он остался и все изменил здесь к лучшему. Боже мой, какой он слабый, даже смешно. Любой может сбить его с ног, согнуть, как подкову, и швырнуть с дороги. Нет, в нем что-то есть, что заставляет думать о нем. Его невозможно выбросить из головы, как других. О нет, его можно только ненавидеть! Как интересно идти рядом с ним, рука об руку, идти вместе всю жизнь. Почему случилось именно так, что он, а не кто-нибудь другой обучал ее читать и писать и именно ей рассказал об удивительной стране за голубыми горами, об этом другом мире, в который она не могла поверить, но который тем не менее существовал. Раз существует этот человек, то нельзя отрицать существование и того мира. Неужто он уехал?
Я хочу, чтобы он уехал. Какое мне дело до него? Она пыталась убедить себя, что ей так же мало дела до Арнальдура, как и до других. Ну, пора спать. Как ни старалась она не думать о нем, ничего не получалось. Она не могла заснуть: сила воображения противостояла силе воли. Она лежала и думала. Он, образованный человек, побывавший в больших городах и служивший примером простым людям, — как могло случиться, что он принялся соблазнять несовершеннолетних подростков из бедного люда? Как разгадать его сложную натуру? Она воспринимала его таким, каким он был, во всех его противоречиях: взволнованного и печального, пророчески мудрого и по-мальчишески юного, равнодушного и пылкого, безудержного весельчака, танцующего под гармонику, и страстного трибуна, исполненного чувства ответственности. Но прежде всего она видела в нем возмутителя спокойствия. Он был словно пылающий восклицательный знак на фоне темного мира.
Неужели он, с его характером, в котором так странно соединялось возможное и невероятное, обладал силой, способной свергнуть власть Йохана Богесена так легко, как отшвыривают ботинком попавшийся на пути старый сгнивший гриб? Обладает ли он силой, способной сломать зубья мощной деловой машины, какою является торговая фирма, стереть с лица земли серьезную экономическую силу, центр тяжести которой держится на непоколебимых колонках цифр в приходных конторских книгах, — и все лишь для того, чтобы превратить плюсы и минусы здешней жизни в сплошную неразбериху? Так вот однажды иностранные ученые решили отменить закон тяготения, утверждая, что в мире нет ничего раз навсегда установленного. Что же будет? Не собирается ли он превратить владельца всех кредитов в нищего, а всех зажиточных уважаемых людей погубить — людей, которые добились положения в жизни благодаря порядочности, настойчивости, бережливости, упорному труду? Нет, это немыслимо. Этот человек просто привидение; действительность установилась прочно и непоколебимо, и ее не смести этому призраку, человеку с вдохновенным лицом.
«Я верю в жизнь, в борьбу, в личные усилия человека. Это единственный закон природы, единственное, что ставит все на свои места», — думала девушка. Но все же, все же факты были неопровержимы: не далее как сегодня он, этот безденежный книжный червь, не пустивший нигде корней, отправил по морю в обратный путь большой пароход совершенно пустым. Он припер Йохана Богесена к стене. Слыханное ли дело? Йохана Богесена — человека, владеющего рыбой, воплощающего саму действительность среди этих гор у моря.
Но вот мысли девушки стали путаться и превращаться в соленые мечты. Вдруг кто-то постучал в дверь. Она испуганно вздрогнула. Вначале она подумала, что кто-нибудь из подгулявших парней стукнул по окну, как бывало не раз. Но оказалось, что это был совершенно трезвый человек, он назвал ее по имени: в темноте она видела огонек его сигареты. Слава тебе господи, значит он не уехал.
— Что тебе нужно? — спросила она хрипло, подходя к окну. Что-то неладное случилось с ее крепкими коленями, они угрожающе задрожали.
— Открой, мне нужно поговорить с тобой.
Было раннее утро. Заря только занималась. Она натянула на себя брюки и свитер, зажгла свет в кухне, открыла дверь и нерешительно ответила на его приветствие. Но никогда, никогда она не чувствовала себя такой счастливой.
— Я голоден, — заявил он без обиняков.
— Разве ты не уехал? А я-то думала, что ты уехал.
— Нет. Можно мне войти?
— Ну конечно, — сказала она и засмеялась в глубине души. Возбужденная, испуганная, она бестолково повторяла:
— А я думала, ты уехал.
— Я ничего не ел сегодня, — сказал он. Она смотрела на него, и ей казалось невероятным, что это он приехал сюда окруженный людьми, чтобы сразиться с Богесеном и разбить его наголову.