Я смотрел на свой рисунок со стесненным сердцем, не решаясь скомкать его; мне чудилось, что этим изображением я и воскресил какое-то существо, и в то же время совершил убийство. У меня сжалось горло. Я взял рисунок Дельфины и долго болтал с ней, обсуждая его, а потом незаметно подсунул под него свой собственный. Мы так и не установили, кто из нас победил (странное дело: ее рисунки и раскраска всегда оказывались самыми лучшими).
В тот год бабочки были изумительно красивы – с самого начала пасхальных каникул и во все время долгих летних месяцев, июля и августа. Никогда еще я не забирался так далеко на север Нормандии. Я открыл ее для себя и начал обследовать – то пешком, то на велосипеде. Я собирал букеты из чертополоха, из валерианы, из диких, почти белых гвоздик, от которых веяло слабым, еле уловимым, отдаленным ароматом, – так могли бы пахнуть брызги дождя и моря, а может быть, стародавние божьи слезы. Или просто капли росы.
Изабель становилась все молчаливей; она поддерживала огонь в гостиной, слегка выпятив губы, словно дулась. Нам трудно было даже представить, что еще четыре дня назад стояла дикая жара, что мы ходили купаться в бухточку у подножия скалы, где в прилив хозяйничало море и где мы оставляли сумку, махровые полотенца, одежду и часы на утесах повыше, с плоскими уступами, похожими на узкие сиденья деревянных резных кресел капитула в церквах или на каменные скамьи в древних храмах, позволявшие присесть старым священникам или старым жрецам.
Я не знал, чем заняться. В ту пору я играл на виолончели около шести часов в день. На Пасху мне потребовались бы шерстяные митенки, какие носили в зимнее время, на протяжении многих веков, все представители семейства Шенонь, все органисты Бергхейма. Мои пальцы – кончики пальцев левой руки – покрылись твердыми мозолями, деформировались и стали почти нечувствительны к холоду. Чтобы согреться, чтобы заполнить чем-нибудь свободные часы, чтобы нарушить молчание Изабель, я носил в дом наколотые дрова, которые мадам Жоржетта сваливала в кучу на газоне, подрезал деревья и стриг кусты, хотя сезон был неподходящий, однако эти занятия наводили на меня убийственную скуку.