— И все же Ганс Магмейстер относил это к вымороченной чертовщине.
— Ганс Магмейстер физиономист, кто пробует заглянуть в галактики тайны. Пробовать — не значит иметь. Еще при Главправе Гансу даровалась возможность инициации через постижение смерти. Он струсил и тем самым лишил себя вероятности духови́дения. Прости за грубость, Курнопа-Курнопай. Тебе пора начисто отбросить логику дешевого рода: «Мы этого не понимаем, значит, этого нет и не может быть». Оккультная сущность Фэйхоа пока сводится к любительству. Верю, талант ее «я» способен преодолеть любительство. Прежде всего для Фэйхоа я заказал перевод оккультного сочинения «Изумрудная скрижаль», которое появилось в Александрии веке в третьем первого тысячелетия нашей эры. Кроме того, я повелел сделать переводы книг Агриппы Неттесхеймского, Кампанеллы, Блаватской, Сведенборга, Штейнера, Андре. Неизбежность постижения ветвистой системы оккультных подразделений поначалу приведет Фэйхоа к неумеренной занятости. Я советовал бы ей, однако, я этому дам финансовую основу, создать, тоже неофициально, институт оккультизма с отделами по наукам: астрология, гилозоизм, теософия, неоплатоническая мистика, масонство, евгеника, кабалистика и проч. Я даю примерный чертеж того, чем должен заниматься институт при, пожалуй, тайном комитете оккультизма. Явным все это станет, когда народные массы через школы будут подведены к философско-мистическим ответвлениям в трудах Аристотеля, Ксенофана, Бернара Клервоского, Луллиля, Гегеля, Робине, Трубецкого, Маха… Называю имена. Не прими за эрудицию. Нахватанность с детства. Наш сельский патер был интеллектуалом и подсовывал мне умных авторов. Без разбора. По всей вероятности, он проверял возможности мозга крестьянского мальчишки усваивать абстрактные истины. Одну из первых книг подсунул по витализму. Я узнал тогда о душе по Платону. К учению Аристотеля об энтелихии притронулся. Солнечным ветром философии слегка обвеялись тогда мои земляные мозги. И пошло-поехало. Больше черпанул после революции сержантов. Надо отдать должное Главправу: он собрал уникальную библиотеку по оккультным наукам, истории, религии, философии. Итак, держконтролер Курнопа-Курнопай, пью за тебя и твою супругу Фэйхоа, пожизненную председательницу Тайного Комитета Оккультных Наук.
Они опять выпили, братски обнялись. Болт Бух Грей, жарко дыша в ухо Курнопая, спросил с восторгом:
— Ну, доволен, собака?!
— Ага.
— Я тебе дам «ага». Ты ори, что доволен за свое и Фэйхоа назначение. Мы с тобой — родные люди. Да, ты был бы у мамы Веры один, я же сделал тебе трех братьев! Не только поэтому родные. Ты должен боготворить меня за Фэйхоа. Единственная женщина, которую люблю и не тронул, — она. И еще ори, что я мудрейший из правителей Самии, может статься, всей планеты.
И Курнопа-Курнопай орал.
Когда Болт Бух Грей провожал Курнопая к автомобилю, ему вздумалось в порядке хохмы проверить себя на лояльность. С минуту табло пустовало, потом заместилось словами: «Вполне верноподданный священному автократу Болт Бух Грею». Курнопаю электронный ответ показался казуистическим, Болт Бух Грея распотешил: от смеха у него трещали желваки.
Мало-помалу священный автократ погрустнел. Неужели он такой одномерный, что как гражданин совпадает с собою властителем?
Курнопай попытался успокоить Болт Бух Грея, но напоролся на возмущение: нет адекватности между творцом и его творением. Бог и мы — ничего похожего.
Курнопай попытался его настроить на шутливый лад. Мол, радуйся: система, создаваемая тобой, еще не успела вступить с тобой же в антагонизм. Впрочем, была первая ошибка. Болт Бух Грей не пожелал балаганить, как он изволил выразиться, и памятниковая отлитость обозначилась в его лице. Демиургу (ого, куда воспарил) не обязательно в качестве врага получать мир, сотворенный собой самим. Ну-ка, он сам проверит Курнопая на лояльность.