Едва Курнопай успел войти в гостиную при его кабинете державного ревизора, туда вбежала бабушка Лемуриха. Она швырнула толстенную вечернюю газету так, чтобы угодить ему в лицо, но газета раскрылась, расслоилась, устелила чуть ли не половину ковра, где были вытканы сцены из битвы кентавров с амазонками. На развороте, как нарочно распахнувшемся подле его ног, чернел снимок. Лицо на зрителя. Наверно, оттого, что он вздернул руки Скуттерини под лопатки, оно плывет, как сливочное масло по сковороде, от мстительного сладострастия. Не помнил он в себе такого чувства, когда подавал согнутого Скуттерини вперед перед захомутанием ногами сексдевицы. Вид девицы и жалкие глаза Скуттерини (какими несчастненькими бывают преступники в момент победительной операции!) задели в Курнопае порочную струнку. Он захихикал с плотоядностью пацана, кому удалось нашкодить.
— Вота! — вскричала бабушка, будто только что пророчила внуку несчастье, и оно мигом начало сбываться. Она вознесла палец к потолку, тем самым как бы затвердила предсказание и выбежала, грохнув бедром о косяк.
Курнопай, не огорченный исчезновением бабушки Лемурихи («Предупреждала. Внушала. Ну и что с того? Ей дорого приспособленчество, ему — тревоги, приносящие справедливость»), поднял разворотливый снимок и прочитал под ним текст:
«Хорошенькое дело! Славные граждане нашего отечества потешаются над бедняжкой Скуттерини. Ай-яй, издревле мы не забижали иностранцев, благодаря чему процветали экономика, усовершенствовалась государственность и военная мощь, возникли философские течения и религии, уничтожившие доморощенную мудрость самийских племенных народов, их простодушные суеверия пастухов, возделывателей корнеплодов, мореплавателей. Если хотите, благодаря чуткости к иностранцам, равной самопожертвованию и в чем-то самозакланию, мы получили всемирную известность народа с космополитизированной душой, чем и оберегаем себя в мире глобальных раздоров, порождаемых узостями националистического эгоизма. Подражание, заимствование — не недостаток, не грех: норма человеческого существования, одно из высочайших качеств природы. Тот из наших славных граждан, кто к нам не спиной — анфас, он ради торжества сексрелигии не улыбнулся с вожделением для кадров, воспроизводимых на фотощитах, но для этого жестокого снимка он позировал с лицом, до краев налитым вожделением. Мы не хотим ловить державного мужа на неуважении к господствующей религиозной идеологии, на попрании традиций страны, усваиваемых другими народами и обществами. Мы только ставим вопрос: «Не пора ли принять закон, каковой бы стал для иностранцев своего рода снарядонепробиваемой, плазмонесжигаемой броней. Особую защиту, своего рода противоатомный бункер, надо ввести законом для иностранцев-жертвователей. Все свои капиталы, заключавшиеся в контрольном пакете акций смолоцианки, Скуттерини подарил рабочему самоуправлению завода и казне. За время, ознаменованное политикой трех «Бэ», Скуттерини зачал около полусотни детей, теперь воспитывающихся в геноинкубаторах».
Безысходность нависла над Курнопаем. Вообразил себя свободно всевластным, а в сущности, его доставили в герметичной клетке, уже выдрессированного, к манежу, примкнули клетку к железокованому тоннелю и подняли творило, и пошел он по тоннелю на свет прожекторов и плохо видел тех, кто наблюдал за ним, а чуть попривыкло зрение, тогда и очутился на манеже, и себя обнаружил до спиленных когтей и вырванных клыков, и недосягаемых за стальным кольцом зрителей, и слабака укротителя, и его ассистента Двойняшку с муляжом испанки, и репортера, и лишь потом ударило в башку, что номер-то задуман и осуществлен неподозреваемым дрессировщиком.