— Павловский, забери у дамы вещи, — обратился к парнишке военный.
Маша вдруг развернулась и пошла прямо к старшему. Подошла, обняла крепко, чуть дольше, чем положено, и поцеловала в щёку:
— Вернётесь домой целый и невредимый. И все, кого обнимете, тоже будут под покровом защиты.
У Павловского глаза вылезли из орбит почти в буквальном смысле. Самого грозного генерала Григорьева — вот так, в охапку! Какая-то бабенка в одном полотенце. У парнишки рот открылся и закрылся только, когда эта красивая худенькая женщина подошла и к нему и обняла и крепко поцеловала и его в щёку точно также:
— И ты вернёшься целым и защитишь всех, кого обнимешь.
У Алексея Ивановича Григорьева что-то ёкнуло внутри, когда эта писательница внезапно обняла его, что-то почувствовал он глубоко и поверил ей сразу, да и женщина выглядела в этот момент, будто не отсюда.
Первым очнулся генерал:
— Отставить нежности, некогда! — рявкнул так, что Мария подпрыгнула и чуть полотенце не потеряла.
В вертолёте Маша с теми же словами обняла пилота. Генерал нервничал. Точный квадрат и, судя по времени, уже должно быть не видно солнца от взрывов, его разведка не ошибается… Поднялись и тихонько улетели.
Никто не знал, что в это время недалеко в расположении ВСУ происходила какая-то чертовщина, и абсолютно все орудия перестали стрелять. Просто ни у чего не работал спусковой механизм.
Григорьев, Павловский и ещё много-много военных, кому они передали защиту объятий доброй и удивительной Марии Александровны, все остались живы и частенько с ними случались чудесные истории, которые заставляли верить в оберег от писательницы и передавать его дальше своим братьям по оружию.
Авария (от первого лица)
Сначала были Одноклассники, потом Инста (соцсеть признана экстремистской и запрещена в РФ), сейчас выбрала Вк.
Я всегда выбираю интуитивно, то, где комфортно. Инстаграм (соцсеть признана экстремистской и запрещена в РФ) — это моя работа. Одноклассники стали немного грязноваты. В Вк — те люди, общество которых мне экологично.
И сейчас я поделюсь здесь открыто своими мыслями и эмоциями после аварии.
Здесь ведь неизвестно то, о чём хочу «развести антимонию», как говорил мой дедушка. Я и могу развести её только благодаря прошедшему времени.
Двадцать пятого декабря я поехала к маме с Дашей, Гришей и Мишей. Была офигенная метель, в такую я ездила и днём и ночью уже тысячи раз. По Курской трассе на подъёме при моей скорости пятьдесят-шестьдесят километров в час УАЗ начал вилять. Неслась вниз, встречка, и я ушла в кювет. Отбойника не было. Высота обочины около двух метров. Я постаралась вырулить, чтобы удар пришёлся на меня, частично получилось. Потом мы ударились крышей, перевернулись через левый бок и встали на колёса. Я оглянулась — все живы, отлично.
Вышла. Газ шипит. Знаю, что не взорвёмся — это отдельная история, обязательно расскажу, но потом. Сначала достала Дашу. Она, скорее всего, впервые в своей жизни не пристегнулась — сильное сотрясение, растяжение шейных позвонков, сильный ушиб спины. Даша головой выбила стекло сзади водителя и прижала Гришу, у него — небольшая шишка. Миша пристегнут, но лямки сброшены — рассёк кожу под глазом.
Остановилось очень много машин. Столько, что, честно, впервые видела так много, хотя по трассам мотаюсь часто. Может, если бы не встречка, я бы и выровнялась, остановилась, проматерилась, поблагодарила Бога и, успокоившись, поехала дальше.
Если бы…
Это «если бы» в разных вариациях преследовало меня трое суток. Оно душило и не давало жить. Свет был не светом, воздух стал слизью. Если бы…
Во вторник я спала ещё и утром до обеда, после чего наконец-то пришла в себя.
Если вдруг окажетесь в такой ситуации, то надо напомнить гайцам написать в протоколе о несоответствии дорожного покрытия. Сами они могут и не написать — в моём случае именно так и вышло. Но у них там ГОСТовские нормы по часам, и тоже не вариант, что попадёте, но чаще попадёте — это если после аварии вы в разуме и способны рассуждать чуть дальше, чем две скорые с детьми.
Если у вас есть хоть малейшее чувство, что «что-то не так», пусть и не объяснимо, просто хрен знает почему, сядьте в безопасное место и сидите или находитесь там — это с вами разговаривает ваша душа в попытках уберечь.
Это всё советы исходя из этого опыта. Советы всех, кто точно знает, как надо было мне там делать, мне не интересны. Я за рулём почти семьсот тысяч километров, в любую погоду и время суток. Я знаю, что поступила единственно верно. Если есть опыт на подобной машине, в подобной ситуации, то это другое дело.