Нервничает.
Она была такой маленькой и хрупкой, что её хотелось чем-то укрыть. Будто ей холодно из-за того, что она занимает в мире слишком мало места.
Пледа у Адриана не было. Он сел рядом с девушкой на колени и позвал её.
Несмотря на панику, Маринетт верила в героев. Верила в Адриана. А единственное, что он мог сделать — это утешить и помочь ей встать.
От самого себя Адриану было противно. Будь он чуть более опытным, умей он… хоть что-то, кроме собственно Трансформации! Что он за герой, если даже не тренировался, хотя у него была куча возможностей?! Нашёл себе друга и всё? А как же ответственность за полученную силу, за Плагга?
— Сможешь отвлечь Кукловода? — спросил он. — На пару минут.
Маринетт кивнула.
— Отлично, — он встряхнул руками, сбрасывая нервозность. — Тогда я зайду ей за спину, а потом применю Катаклизм.
— Звучит как отличный план.
Вот только «отличным» этот план не был. Когда Кукловод дала понять, что она всё знает… Адриан даже кинуться к девочке не успел.
В этот раз жёлтое сияние его всё-таки сожрало.
В следующий миг глаза он продрал в Париже, лёжа на крыше. Рядом сидела Маринетт, уже не в платье, а в своих милых розовых бриджах. Пиджак Дюпэн-Чэн сняла и, скомкав, подложила Коту Нуару под голову. Сама девушка сидела спиной, не повернувшись даже на оклик.
— Маринетт?..
— Ледибаг притащила нас сюда и убежала. Сказала, что сил не осталось и просила прощения. Ты, кстати, без костюма, но она принесла сыр… он справа от тебя.
Сыра, естественно, уже не было: Плагг всё подъел. Квами сидел, привалившись тельцем к плечу Агреста, и выглядел очень уставшим.
Адриан закрыл глаза руками. Подкатывали слёзы: от злости на себя, от ощущения собственного бессилия, от осознания бесполезности. Он чувствовал себя таким… ничтожным.
Потом Маринетт завела руку за спину и наощупь нашла его пальцы. Отняла руку от лица, никак не прокомментировав мокрые следы. Сжала его пальцы в своём маленьком кулачке.
Мир прекратил казаться таким ужасным.
— Кот Нуар… спасибо, что ты был там. Без тебя я бы не справилась. Мы не справились бы.
Слёзы всё никак не останавливались, как бы Адриан ни пытался успокоиться.
Глава 21. Серия третья. Непогода
О Кукловоде практически никто не помнил; в Сети появились записи имени Альи Сезер, но творящийся на тучевой платформе бедлам оказался для большинства парижан тайной.
И хорошо, если кто меня спросит. Не уверена, что смогла бы как-то логично объяснить своё участие в произошедшей канители, не дав людям слишком много поводов подозревать во мне Ледибаг. И так от раскрытия меня перед Адрианом спасло только Агрестово депрессивное принятие событий, с нами произошедших.
Я знала, как можно помочь другу успокоиться: во-первых, нужно было снабдить Кота Нуара какими-нибудь навыками боя. Во-вторых — дать их использовать. Но одно дело теоретическое знание, а другое его применение.
Проще говоря, все умные, пока не приходит пора действовать.
С Ледибаг Нуар не связывался, на мемы и картинки от Маринетт Адриан отвечал довольно неохотно и с задержками, чего раньше я не замечала. Во время видеозвонков Агрест был вроде бы тем же самым, но при этом другим: часто хмурился, хоть и пытался скрыть это за улыбкой, задумывался о смысле жизни и в общем был слишком загруженный для подростка.
Я решила дать парню время и отстать: Ледибаг оставила Кота на три дня для рефлексии, Маринетт отстранилась от Адриана на день, чтобы потом с утроенной силой начать закидывать парня мемасиками и картинками. Вообще-то, если представить, что я ничего не знаю про двойную жизнь своего друга, то даже некрасиво с его стороны получается. Здесь, как бы, я пострадавшая сторона.
Ну да простим чужие загоны.
На второй день самоизоляции Адриан вышел из подполья и начал отвечать на мои СМС. И даже пригласил погулять где-нибудь через недельку. Хорошая идея, кстати: Габриэль, очевидно испугавшийся за безопасность ребёнка, — хотя сам стал угрозой для него, — ни с чего посадил Адриана под домашний арест, даже никак не аргументируя своё решение.
При просмотре мультика я часто замечала, что старший Агрест был до обидного несправедлив, но столкнуться с таким отношением в реальности оказалось очень неприятно. Я ничего не могла сделать; ну не натравливать же на мужика органы опеки? Как бы Адриан ни стонал дома от скуки, а папашу своего он любил.
Я же хотела, чтобы Габриэль прекратил жевать сопли и стал, наконец, нормальным родителем. Огромная любовь к жене, тянущая месье Агреста в могилу, не была оправданием манкирования своими прямыми обязанностями.