Санта-акума гонял нас по всему Парижу, по пути превращая людей в игрушки, а дома в пряники. Мы с Котом предполагали, что бабочка влетела в колпак, но свою голову мистер Злаус, — не Клаус, а Злаус, потому что у Бражника было капец как туго с воображением, — берёг как золотое яйцо. Достать шапку было ой как проблематично.
— Kidnap the Sandy Claws, lock him up real tight! Throw away the key and then turn off all the lights! — тихонько пропела я, давясь смешками.
Нуар прыснул, не успев зажать себе рот рукой. Мусорка перед нами поднялась, и мы увидели ноги в кроваво-красных штанцах. И ботиночки.
Кот подхватил меня на руки и птичкой вылетел из тупика. Мы оба не могли перестать смеяться: ситуация была просто идиотской.
— Дёру! — завизжала я, дрыгая ногами. — Тебе всё равно не сравниться с Гринчем, мистер Злаус! Ты не испортишь нам Рождество!
Одержимый возмущённо взревел, и кинулся за нами.
— Кто… такой… Гринч? — пропыхтел Кот между прыжками с крыши на крышу.
— А это, мой друг, я расскажу тебе в следующий раз. Пригнись!
Кот не успел и в итоге сбил головой омелу с фонаря. Теперь Нуар продолжал бежать с венком вокруг чёрных ушей.
Дабы соблюсти традицию, я звонко чмокнула Нуара в щёку, прежде чем сдёрнуть венок и швырнуть его в акуму. Злаус не подвёл: наступил прямо в остролист, запутался в ногах и рухнул, пробив своей тушей крышу.
Послышался женский визг.
Рождество обещало стать поистине незабываемым!
Глава 52. После Рождества
Несмотря на то, что Томас Дюпэн был ленивым католиком, — вроде и верил во все каноны, а в церковь не ходил, — Рождество в доме Дюпэн-Чэнов не праздновали. Если подумать, то это логично: какой праздник, когда в пекарне наплыв посетителей?
Сабина росла в Китае, который, как и в моём мире, никакой религией особенно не болел. Воспитывалась мама Маринетт в среде, вроде не отрицающей Бога, но как-то и не стремящейся его доказывать, так что к празднику относилась меркантильно. Квартира украшалась мало, зато пекарня превращалась в волшебное местечко, чтобы привлечь больше покупателей.
Так и вышло, что Рождество я провела без семьи Дюпэн-Чэн: родители Маринетт урвали время на ужин, оставив внизу парочку наёмных работников, а потом и сами вернулись к продажам.
— Надеюсь, ты не заскучаешь, — улыбнулась мне напоследок Сабина. — И не обижаешься.
— У нас есть Новый Год, — пожала плечами я тогда. — К тому же, я люблю быть одна.
Естественно, я в тот момент не собиралась оставаться одна: у меня по городу прыгал неприкаянный Кот. Но говорить об этом кому-то? Ага, щаз.
После Рождественских приключений с акуманизированным Сантой наступило затишье. Каникулы позволяли расслабиться и не думать об учёбе; если бы у Адриана ещё не начался какой-то крутой показ мод, то было бы вообще замечательно. К сожалению, — или к счастью для его кошелька, — мой друг был востребованной моделью.
Алья и Нино уехали к родственникам, как и большая часть нашего класса. Вот он, минус мультинациональных одноклассников: по праздникам и потусоваться не с кем, все разъезжаются. Я осталась одна на долгие две недели, и радовали меня только имбирные печеньки и книги, которых не было в моём мире.
Литература здесь была странной. Немного утопической, где обязательно всё в итоге заканчивалось хорошо, через что бы ни прошли герои. По накалу страстей ужастики не дотягивали ни до Сайлент Хилла с его отвратительными персонажами и грязью, ни до Пеннивайза с его почти не обоснованной жестокостью. Больше всего местные страшные истории напоминали мне японские или корейские фильмы: вроде бы неплохой сюжет, антураж, герои… но всё равно не дотягивает. Не трогает струны моей трясущейся хомячьей души.
Пролистав пару ужастиков, — промотав? Пропустив? Я читала их на электронной книге, — я перешла к фентэзи. Здесь не было Толкина, из-за чего не появились орки, эльфы и гномы, к которым я привыкла; вместо них с переменным успехом на страницах танцевали и сталкивались герои старых мифов и сказок.
Фантастика не могла похвастаться чем-то более интересным, чем описания далёких нудных полётов до иных планет. Герои там говорили страшными сложными терминами и были затянуты в бело-голубые скрипучие костюмы ровно по фигуре.
Зато здесь на удивление была хороша историческая литература. Я не особо её любила, в своём мире прочитав только книжку про Хюррем и её великолепный век от Загребельного, движимая скорее не любовью к искусству, а воспоминаниями о нашумевшем турецком сериале.
Здесь же в книгах были представлены разные события, эпохи и декорации. Казалось, что все более или менее талантливые писатели при выборе профессии автоматически становились историками. И я собиралась это исправить.