Родителей Маринетт я агрессивно благодарила ещё недели две. И, хоть после первого «концерта» я натёрла пальцы и не могла играть, мои влюблённые взгляды на инструмент успешно веселили Сабину. Томас тоже добродушно ухмылялся в усы:
— Ты увлечённостью пошла в меня, кексик.
— О, да, — подхватывала Сабина. — Этот невозможный человек печёт даже при сильнейших ожогах.
Папа Маринетт на это посмеивался и добродушно щурил карие глаза. Я узнала, что у Томаса было два высших образования: юридическое и, кажется, экономическое. Месье Дюпэн до открытия собственной пекарни успел отработать судьёй, что невероятно меня удивляло.
Сабина же не имела высшего образования, зато закончила школу Шаолиня и даже давала какие-то обеты. К моему удивлению, мадам Чэн была практически монахом и даже имела право обучать преемников вне храма.
А я тратилась на курсы самообороны. Да рядом со мной живёт практически Джеки Чан! Как же меня угораздило забыть, что мадам практически избила кого-то шваброй в серии с акуманизированной Пенни, помощницей Джаггеда Стоуна? Так профессионально швабру даже тот же Джеки не крутил!
Осталось только придумать, как упросить маман Маринетт давать мне уроки боя. Ну не приходить же к ней в обтягивающем костюме, прося об ученичестве? А если она мне скажет налысо побриться — ну там, традиции, все дела?
Нет, тут надо как-то тоньше… или же просто рассказать родителям Маринетт, что я вместо внеклассной деятельности маюсь спасением Парижа и, может быть, мира. Как Ким Поссибл, только напарник у меня огонь. Хотя тоже блондин.
Ха, интересно, как Плагг отреагировал бы на сравнение с лысым… кто там был-то? Хомяк? Выдра? Умная животинка.
Вопрос с ученичеством я отложила на потом, — ну годная же идея-то, в конце концов, — и сосредоточила внимание на своём подарке. Укулеле я взяла в руки в следующий раз только когда мозоли полностью прошли. И играла буквально по будильнику: начинала с пятнадцати минут в день, прибавляя по пятиминутке. Так что к февралю пальцы попривыкли, а кожа слегка загрубела. Ну, везде свои минусы.
Адриан полюбил сидеть у меня в комнате в виде Нуара. Вот же непонятный парень: раньше ко мне ходил постольку-поскольку, теперь же по нему можно было сверять часы. Ровно в десять минут одиннадцатого ко мне в комнату скрёбся Кот, чтобы уйти примерно через час. Я тихонько наигрывала разные мелодии, которые учила раньше, Кот сидел и слушал.
Он морщился, когда струны дребезжали, и быстро научился идеально настраивать укулеле. К моему стыду, я для этого использовала тюнер: никак не могла запомнить, как должны звучать хорошо натянутые струны. Ни на гитаре не могла, ни на укулеле.
Наши полуночные посиделки быстро стали чем-то вроде ритуала. Мы не сговаривались, Кот не просил позволения прийти. Просто приходил. И так же просто я его впускала.
Не самое благоразумное поведение, если подумать: увидь нас Бражник, и моя гражданская личность будет в опасности. Но почему-то я не могла остановить это всё. В кошачьей шкуре Адриан был настоящим, откровенным, таким, каким его было сложно застать без маски. Словно он вскрывал собственную грудную клетку и говорил: вот он я, весь, смотри.
Даже с Ледибаг он не был таким. Там был другой уровень близости, тоже не слишком мне понятный: маски, с одной стороны, позволяли рассказать чуть больше, но с другой… кто может полностью довериться незнакомцу? Даже если ты с ним рискуешь жизнями чуть ли не ежедневно.
Вечерняя рутина меня нисколько не смущала. Напротив, вечера я ждала с радостью, потому что днём старалась на укулеле не играть. Выходило так себе, однако у меня было достаточно и других дел: домашняя работа, разговоры с Тикки, посиделки с Альей, тренировки с Нуаром, курсы по самообороне.
А ещё Адриан, после моей просьбы, начал учить меня нотной грамоте. Поскольку укулеле не была особенно популярна в этом мире, мне приходилось самостоятельно переделывать песни под гитару для своего инструмента. Морока жуткая, но вечно напрягать этим Агреста мне совсем не хотелось. У парня и без того загруженный график.
В коллеже не происходило ничего удивительного, однако в коридорах начались разговоры о приближающемся дне влюблённых. Праздновали его здесь традиционного четырнадцатого февраля. К счастью, вручную шоколад никто не готовил: всё-таки я попала во французский, а не в японский мультик.
Для меня подкрадывающийся день Валентина был той ещё головной болью. С Котом мы отрабатывали уклонение от разнообразных снарядов, — даже жаль, что настоящих стрел у нас не было, — и думали, как сбить потенциальную летающую акуму на землю. Мне не хотелось подставлять Нуара как в каноне, потому что я не была уверена, что «поцелуй любви» сработает. В конце концов, я не Эльза и не Малефисента, чтобы так расколдовывать напарника.