— Это ты мне скажи, Грейнджер. Вчера ты сказала мне больше не появляться, а сегодня распахнула дверь и поишь вином.
Она чувствует, как щеки заливает румянец, но упрямо вскидывает голову.
— Сегодня второй день. Я думала, Рон придет раньше, и поэтому приготовила ужин, — она замолкает, все еще злясь от мысли, что муж променял ее на ночное дежурство. Опять. — Это не для тебя.
— Да куда уж мне, — он хмыкает и качает головой в знак согласия.
Она вскидывается вся резко, реагируя даже не на насмешку, на намек на насмешку в его голосе. Выпрямляет спину, разглаживает короткую юбку на коленях и смотрит ему в глаза яростно, гневно. А он вдруг улыбается. Склоняет голову к плечу, ухмыляется.
— Грейнджер, а Грейнджер, почему ты не сменила фамилию?
Она вскакивает на ноги, тянется за палочкой. И вспоминает, что оставила ее на втором этаже. К ней Малфой пришел, а она оставила палочку!
— Уходи!
Он опускает голову и тихо смеется. Гермиона застывает.
— Да ладно тебе, Грейнджер, ставлю галлеон на то, что готовила не ты.
Вальяжно раскидывает руки на спинке дивана, закидывает ногу на ногу и самодовольно усмехается. Породистый, чистокровный... обожравшийся сметаны кот!
Гермиона поджимает губы, вздергивает подбородок и цедит презрительно:
— Вот, значит, каково оно, благородное воспитание Малфоев? В доме хозяйки оскорблять ее честь недостойными выдумками?!
Малфой замирает и бросает на нее настороженный взгляд, недоуменно хмурится на вино, нетронутые фрукты и пасту и вновь возвращается к ней.
— Что из этого ты смогла приготовить самостоятельно? Фрукты?
Гермиона не успевает придумать ответ. Она лишь пожимает плечами и пытается спрятать улыбку, потому что нервный Малфой — невозможно забавный, а крепкое вино ничуть не помогает его ненавидеть. Но он, видимо, что-то определяет для себя сам. Мгновение спустя его глаза вдруг расширяются, рот в неверии распахивается, и он тычет пальцем в фигурно нарезанное яблоко.
— Ты же не транфигурировала это все? Грейнджер, не говори мне, что это грязные носки Уизли! В тебе не может быть столько подлости! Ты же чертова гриффиндорка в конце концов!
Она смеется неприлично громко. Смаргивает выступившие слезы, вновь видит возмущенный румянец на бледном лице и хохочет так, что начинает сводить живот. Малфой кривит губы, уже тянется рукой к палочке, но движение обрывается на середине, а потом он резко оказывается как-то слишком близко. Гермиона не успевает. Смех застывает в груди, и что-то темное взбрызгивается в кровь. Густое, горячее…
Раз. Его дыхание касается шеи.
Два. Руки ложатся на её талию.
Три. Она закрывает глаза.
И вздрагивает, когда тонкие пальцы пробегаются по её ребрам. Она морщит нос, упирается в его грудь руками, но он продолжает методично находить ее слабые места, и Гермиона сдается.
Её смех звенит в теплой тишине, разгоняет подобравшуюся к сердцу тьму по дальним углам, а Малфой, будь он неладен, все продолжает и продолжает ее щекотать. Свечка на низком столике смеется вместе с ней, танцует огонек на фитиле, а Гермиона стонет от смеха и ослабевшими руками хватается за белую рубашку Драко. Он смеется вместе с ней, выкрикивает что-то о том, что должен отомстить за нанесенное оскорбление, и в серебристых глазах его танцуют золотые смешинки.
Когда она, уставшая, сорвавшая голос, растрепанная, приваливается к его боку, он лишь фыркает тихо и обнимает ее за плечи.
— Зачем ты приходишь?
— Не задавай глупых вопросов, Грейнджер, над тобой тыквы в окне смеются.
Её не устраивает то, как он уходит от ответа, но она молчит и слушает почти незаметное биение его сердца.
О Роне она не вспоминает ни разу за целый вечер.
— Почему Министерство, Грейнджер? — Драко хмурится. — То есть я понимаю, все эти Г.А.В.Н.Э. и прочая ерунда наложили на тебя отпечаток, но почему именно Министерство?
Он складывает руки на груди и задирает голову, рассматривая ее со своего места. Она лишь пожимает плечами и продолжает чистить апельсин. Он вновь елозит по дивану, пытаясь удобнее устроиться на жесткой обивке.
— Министерство не такой уж и плохой вариант.
— Да, конечно, особенно для тебя.
Сарказм в его голосе заставляет ее улыбнуться.
— Что тебе не нравится, Малфой?
Он машет рукой, мычит что-то неопределенное и безвольно свешивает руку с дивана. Гермиона смеется тихо, поднимается с кресла и толкает его ноги, устраиваясь с краю. Апельсин вкусно пахнет солнцем в её руках.