Лора сжала пальцы на подлокотниках кресла, но снова сдержалась. Даже не стала задавать вопросы, что именно – и, черт побери, как?! – делает с ней Джек. Ей нужно было это место. Ей нужно было проверить, правда ли, что Самайнтаун – город кошмаров и чудес. Правда ли, что здесь живые встречают мертвых, вместо газовых фонарей – болотные огни, а джинны на кладбищенском базаре исполняют самые грязные желания и даже учат менять внешность. И правда ли, что уже почти сто лет – даже на тридцать лет дольше, чем она, – где‐то тут живет человек без головы, которому все под силу. Ведь если есть хоть малейший шанс, что в Самайнтауне наконец‐то найдется нечто, способное ей помочь, – или некто, чью помощь она сможет купить, выклянчить, да хоть украсть, – Лора сделает что угодно. Она будет старательной, экономной и полезной, какой нужно быть, чтобы получить разрешение на работу и снять жилье.
Лора сделает все, чтобы выпотрошить из этого города его секрет. Даже если для этого ей придется потрошить самих жителей.
– Хорошо! Ты принята, Лорелея Андерсен, – вынес свой вердикт Джек. Он хлопнул в ладоши, и Лора вздрогнула всей верхней половиной тела. – Вот только у нас в городе на данный момент нет квартир, которые сдавались бы в аренду. И да, это тоже проблема нашей инфраструктуры, я знаю. Ты можешь остановиться в отеле, пока мы не придумаем что‐нибудь получше, или… – Джек обвел рукой стены, обклеенные лазурными обоями, а затем выбеленный потолок с лепниной. Он указал вверх – на те два этажа, которые Лора, перед тем как войти в дом, долго рассматривала снаружи, пока кто‐то из стрельчатых окон рассматривал в ответ ее: оранжевые глаза светились на втором, а серые, как лунные диски, на третьем. – Комната тебе подойдет? Дом, как видишь, огромный. Правда, у меня уже есть два соседа, но если тебя не смущает стать четвертой…
– Комната подойдет, – перебила Лора.
Ей не хотелось встречаться ни с обладателем оранжевых глаз, ни с обладателем серых, но зато очень хотелось встретиться с собственной мечтой. Ответ, как обернуть содеянное вспять и починить свое бракованное тело, был почти у нее в кармане.
Так она думала.
И так прошло четыре года – впустую, брошенные на ветер, как те слова, что она однажды бросила морской ведьме. «Я согласна». Ни к первому, ни ко второму, впрочем, ее никто не принуждал, так что Лора не имела права жаловаться. Даже более того, она должна быть благодарна Джеку за то, что он принял ее, несмотря на содержимое «внутреннего шкафа». Лора до сих пор задавалась вопросом, почему. За эти четыре года к Джеку приходили десятки – нет, сотни – добровольцев ничуть не хуже, чем она, и половине он ответил «нет». Врачи, строители, библиотекари, учителя, предприниматели – все они были одинаково полезны. Вот только некоторые, объясняла Титания, представляли опасность. «Джек всегда смотрит, кто несет в себе хаос диких степей. Да, степи есть в каждом, но не в каждом они плутают, жертв невинных мáнят и зверей хищных таят. Таким, со звериной сутью, в городе не прижиться. Таких Джек не пускает». Не сказать, чтобы Лора хорошо поняла это объяснение – она в принципе не понимала Титанию, когда была трезвой, – но сейчас, лежа в постели, вдруг снова задумалась об этом.
Значит, в Лоре нет никаких «диких степей», и зло учинить она не может? Или он способен видеть степи, но не океаны? Хищных зверей, но не акул? Ха. Может, тогда Джек просто слепой?
Лора потянулась, сбросила с лица подушку, в которую зарылась носом, тщетно пытаясь опять уснуть, и свесилась с кровати, чтобы подкатить к себе инвалидную коляску. Колеса запутались в разбросанной по полу одежде, и где‐то там же хрустнули барабанные палочки. Лора встрепенулась, наклонилась еще ниже и, подобрав их с пола, проверила, не пошли ли трещины. Выдохнув с облегчением (это были уже восьмые по счету палочки за последние полгода), Лора кинула их в тот же угол, где стояла барабанная установка без ножных педалей, покрытая пылью.
«Репетиция… – подумала она, вспоминая вчерашний разговор с Францем. – Ага, как же! Да пошли они вместе со своей музыкой. И Джек, который заставил меня во все это ввязаться, тоже».
– Музыка – это танец души, – передразнила его высокий голос Лора, пока вслепую забирала волосы на затылке в короткий и маленький хвостик. Синие гирлянды, обрамляющие черновики и плакаты на стенах, перемигивались, скрадывая тот ужас, который нагонял царящий в комнате бардак при дневном свете. – То же самое, что пение или сами танцы. Все они дополняют друг друга, ведь так? Значит, ты можешь танцевать, не танцуя… Ну нет, совсем тупой, что ли? Как можно было сморозить такое?