Река выпрыгнула из локомотива и встала чуть в стороне. Маус ничего ей не сказал, опасаясь, что любое сказанное им слово только еще больше испортит их отношения.
— А разве здесь нет дежурного по станции? — удивился Маус и посмотрел на темное здание. Но там не светилось никаких огней, и, судя по всему, внутри было пусто.
— Вы пройдите по путям вперед, вдруг там впереди есть стрелка, которая переводит рельсы на ветку к побережью, — произнес Каген. — А я пойду, поищу кого-нибудь, кто хоть что-то знает.
— Хорошо, — согласился после небольшой паузы Маус. Машинист забрался в локомотив и, погромыхав там чем-то внутри, опустил им металлический фонарь — большой стеклянный шар с жестяным верхом и низом. Причем уже зажженный. Маус подождал, пока Река скажет, что она идет вместе с ним, но она продолжала молчать. Ему ничего не оставалось, как тоже закинуть за плечо свой «стэн» и взять протянутый машинистом фонарь.
Света фонаря было достаточно, чтобы, не спотыкаясь, брести по шпалам. И Маус побрел вперед.
Он поднял фонарь над стрелкой. От главной линии влево отходила железнодорожная ветка. Там север, сделал он вывод. Это ветка на Ваддензее. Они туда попадут. Он и чертовы евреи в товарных вагонах доберутся туда, куда надо.
Маус поставил фонарь рядом со стрелкой и, схватив железную перекладину, повернул ее на сто восемьдесят градусов. Затем потянул на себя. В следующее мгновение раздался щелчок. Снова взяв в руку фонарь, он на всякий случай посветил, дабы убедиться, что перевод стрелки сработал и теперь их состав поползет по ветке, которая ведет влево.
Он повернулся, готовый проделать обратный путь к темной станции, однако не прошел и пятидесяти метров, когда увидел, что на него движется светящийся глаз локомотива. Похоже, Каген и машинист сами во всем разобрались.
Состав полз вперед, в поисках стрелки, надо думать, и он посигналил им, поводив фонарем взад-вперед. Локомотив еще больше замедлил ход. Как только кабина поравнялась с ним, Маус ухватился за поручни и запрыгнул внутрь.
И тотчас понял, что что-то не так. Река сжалась в комок в углу, и на одной щеке у нее красовался свежий синяк. Вресье сидела рядом с ней на полу, в мундире убитого охранника, и широко раскрытыми глазами смотрела в его сторону.
Каген тоже явно его поджидал. В руках у немца был «стэн», и в лунном свете Маус увидел, что тот взведен. «Вельрод» был по-прежнему при нем, засунут за пояс брюк под плащом, а через плечо переброшен «стэн». Ни тем ни другим он не успеет воспользоваться. Альдер зачерпнул очередную лопату угля и, забросив его в топку, ловким движением захлопнул дверцу. Он почему-то избегал смотреть Маусу в глаза.
— Что происходит?
— Леонард, я пыталась его остановить… — начала было Река, но не договорила. Маус успел заметить, что пистолета у нее нет.
— Она закатила мне сцену, эта твоя краля, — произнес Каген и перевел ствол «стэна» в ее сторону, а потом на Леонарда.
— Что ты сделал, Пауль? — спросил Маус, обратившись к немцу по имени.
— Он открыл последние десять вагонов и бросил их на станции, — сказала Река. Синяк. Вот откуда он у нее взялся. — Он отцепил от поезда вагоны, Леонард. Я сказала ему, что нам не хватит лодок, что у нас больше народа, чем могут взять лодки. Я просто сказала, хотела проверить, в курсе он или нет.
— Нам все равно было всех не спасти, — попытался оправдаться Каген.
— И поэтому ты их бросил, точно так же, как ты бросил ее, — произнес Маус. Ему было все равно, как на его слова отреагирует палец Кагена, лежавший в данную минуту на спусковом крючке. — Ты, мерзкий ублюдок…
— СД гонится за нами по пятам, она сама мне сказала, — заявил Каген. А вот это нечто новенькое, подумал Маус. — Немцам придется остановиться, чтобы всех заново собрать, разве не так? Это даст нам выигрыш во времени. Ну что скажешь гангстер, как тебе моя идея? — и Каген поправил повязку.
— Бросить ее — тоже была неплохая идея.
— Предприми я хоть что-нибудь тогда в лагере, где бы мы сейчас с вами были? Когда вокруг, внутри забора, полно охранников и автоматы всех до единого направлены в вашу сторону. И как я должен был поступить тогда? Давай, подбрось мне идею.
— Леонард, извини, это моя вина, — произнесла Река из своего угла.
— Нам придется вернуться, — заявил Маус. — Нужно остановить поезд, задним ходом вернуться к станции и прицепить назад вагоны. Место в лодках найдется для всех. — Прошу вас, — добавил он с мольбой в голосе. Он никогда не говорил так, даже с Мейером Лански.
— Нет, мы покидаем Голландию, и те, что остались, сослужат нам службу.