Вид у гестаповца был усталый.
— Да, да, я понимаю, что от меня требуется, герр оберст, — тем не менее поспешил ответить он.
Пройсс был больше не в силах выносить стоявшую в подвале вонь. Распахнув дверь, он вышел в коридор, чтобы глотнуть свежего воздуха. Он позволил Гискесу привести голландца в подвал, даже сумел выпросить у начальства гестаповца для допроса и отдал его в распоряжение Гискеса, что, строго говоря, было нарушением всех правил. Впрочем, был ли у него выбор? «Ведь в таких делах у меня нет опыта, — мысленно сказал он в свое оправдание. Я привык обращаться с евреями совершенно иными способами, без лишних разговоров».
Закурив свой любимый «Нил», он вернул голубой металлический портсигар назад в карман мундира. Интересно, что сейчас делает Марта, задался он мысленным вопросом. Впрочем, думать о ней ему мешали вопли голландца, чьи сломанные руки вновь испытывали на себе прикосновения металлического стержня. Гискес присоединился к нему секунду спустя, закрыв за собой толстую дверь, которая тотчас поглотила все звуки.
— Ему недолго осталось упираться. Скоро он нам что-нибудь скажет, — произнес он.
Пройсс не был так уверен. Невысокий голландец у них со вчерашнего дня, но пока что сказал лишь свое имя, а сейчас еще упомянул какую-то еврейку. Впрочем, они и без него знали, что все это как-то связано с евреями.
— Приведите эту блондинку, которую я перепоручил вам, — сказал Гискес. — Спросите у нее, что ей известно.
Абверовец повернул шею, и Пройссу было слышно, как она хрустнула.
— Наверно, спал в неудобной позе, — пояснил Гискес, потирая шею.
Пройсс рассеянно закурил от недокуренной сигареты новую.
— Пройсс, вы меня слышите? — окликнул его Гискес.
Пройсс перевел взгляд с кончика сигареты на абверовца и в упор посмотрел на него.
— Я не знаю, где она, — произнес он.
— Что? Вы не знаете?
— Именно это я вам только что и сказал, — огрызнулся Пройсс, не скрывая раздражения в голосе. — Она исчезла. Вчера вечером, сразу после того, как я закончил отбор партии евреев. У меня на понедельник запланирована отправка транспорта. Я пошел на Ван Бреетстраат, но ее там не оказалось. Только ее мать. Мамаша мне сказала, что понятия не имеет, куда подевалась ее дочь. По ее словам, эта девица не появлялась дома уже несколько недель.
— Она боится, после того, как на прошлой неделе выдала своих, а потом и этих английских диверсантов, — предположил Гискес. — Потому и прячется.
Пройсс кивнул. Похоже на то.
— А по-моему, она скоро объявится. Ведь она напугана. Она, как вы помните, выдала мне евреев.
— Да, да, ваша знаменитая акция, — улыбнулся Гискес. — Сразу двоих, если не ошибаюсь.
Пройсс пропустил колкость абверовца мимо ушей.
— Я хорошенько напугал старуху. Пригрозил ей, что приведу ее сюда, если ее дочь не оправдает моих надежд. — Гауптштурмфюрер затянулся сигаретным дымом. — Дам ей день или два.
Гискес лишь пожал плечами.
— Не вижу большой необходимости. Когда наше сокровище очухается, он сам расскажет нам все, — сказал он и для пущей выразительности указал большим пальцем на закрытую дверь. — Хотя лично у меня имеются сомнения на тот счет, имеет ли отношение к этой операции УСО. Не знаю почему, но у меня такое чувство, будто…
Гискес посмотрел на Пройсса. Тот вспомнил, что говорил ему Науманн. Черчиллевская банда головорезов, так отозвался шеф об английской службе спецопераций. Шпионы и диверсанты, вот кто это такие, сказал ему тогда Науманн.
Абверовец похлопал его по плечу.
— Ладно, как бы там ни было, я все узнаю. Докопаюсь до самого дна. Можете на меня положиться.
Пройсс слегка отодвинулся в сторону. Он уже начал терять интерес к истошно орущему голландцу. Потому что голландец — это не еврей. Как и тот парень, что получил пулю в голову и остался лежать на грязном польдере. Возможно, в том самолете вообще не было никаких евреев. Не исключено, что эта девица Виссер со страху все выдумала от начала и до конца. Наплела им про каких-то евреев, а сама тем временем скрылась. В конце концов маленький голландец, который сейчас орет благим матом за толстой дверью подвала, сказал, что они прилетели за какой-то еврейкой. Всего одной. Он ничего не сказал о том, что на прилетевшем из Англии самолете были евреи. Виссер либо ошибалась, либо намеренно ввела их в заблуждение.