Девушка беззастенчиво продолжала наблюдать за ним через плечо.
- Ты и правда, очень красив, знаешь?
- Только снаружи.
- Так даже лучше.
Бадену хотелось иметь хоть какой-то опыт с современными женщинами. Неужели им и вправду нравились придурки?
За четыре тысячи лет, единственной женщиной, с которой он контактировал, была Пандора, но и она постоянно пыталась его убить. Теперь она свободна, осязаема, поскольку, как и он, носит пару змеиных наручей. Она сбежала из крепости и сумела обойти охрану, чтобы устроить ему засаду. Дважды! В обоих случаях они почти поубивали друг друга.
Имела ли она дело со своей собственной версией Разрушения?
Дурак! Ты отвлекся. Без меня ты стал бы ходящей мишенью.
Черт, нет. Ложь отчаявшегося создания. Баден вытащил презерватив из своего кармана, не доверяя тому, что находилось в ящиках комода. Когда он зубами разорвал фольгу упаковки, комнату наполнило странное красное свечение. Он обхватил ладонью кинжал и оглянулся вокруг. Разрушение внезапно... удивительно... успокоился.
Девушка перевернулась и, опершись на локти, взглянула на него. Она изумленно вытаращила глаза.
- Твои руки.
Он посмотрел вниз и нахмурился. Наручи больше не были черными - они сверкали красным, и чем сильнее они накалялись, тем больше опаляли кожу, распространяя тонкие черные речушки по коже, напоминающие Бадену о трещинах в его жизни и вменяемости.
Что за дьявольщина тут происходит? Баден застегнул штаны, намереваясь пойти и отыскать Уильяма.
Его партнерша тяжело вздохнула.
- Неудивительно, что он хочет твоей смерти. - Без дальнейших комментариев, она набросилась на Бадена с кулаками.
Действуя на инстинктах, заточенных в кровавивших из сражений, Баден отшатнулся, прежде чем успел осмыслить происходящее. Он схватил ее запястье и вывернул ей руку за спину, эффективно обездвижив девицу.
А сейчас убей ее, - сказал Разрушение. Сделай из нее поучительную историю для всех, кто надумает навредить нам.
Он... не станет.
- Ты сказала, он хочет моей смерти. - Слова он прорычал. - Кто он? Уильям?
- Отпусти меня! - девушка попыталась его пнуть, но безрезультатно. - Ничего личного, ладно? Не с моей стороны. Я просто хочу свои деньги. - Она ударила свободной рукой по матрасу. - Мне стоило придерживаться плана и нанести удар, пока ты был бы ослаблен после оргазма.
Баден сильнее вывернул ей руку, от чего девица болезненно вскрикнула. Его внимание привлекло кольцо. Камень отошел, открывая спрятанную иглу. Она пыталась отравить его?
Поучительная история...
Враги должны умирать. Всегда.
- Уильям! - закричал Баден, хотя нужды в том уже не было.
Дверь спальни рывком распахнулась. Уильям ворвался внутрь, впившись прищуренным взглядом в блондинку.
- Ошибочка, нимфа. Я был бы хорошим с тобой. - Он был весь покрыт кровью. - Теперь ты испытаешь на себе мою худшую сторону.
Девица задрожала от ужаса.
- Она сказала: он хочет моей смерти. - Проинформировал воина Баден.
Под глазом Уильяма дернулась мышца.
- Он. Люцифер. И не смей воспринимать его как моего брата. Я никогда его не признаю.
Бадену стоило догадаться. Люцифер был властолюбивым. Жадным. Не раскаивающимся насильником. Убийцей невинных. Отцом лжи. Не существовало линий, которые он бы не пересёк. Не было ужасающих поступков, которые он не совершал против мужчин, женщин и даже детей.
Уильям кивнул подбородком на пылающие наручи Бадена.
- Приготовься. Вскоре ты встретишься...
Бадена затянуло в невидимую черную дыру... только чтобы он упал с другой стороны. Затем сосредоточился, когда оглядел огромный зал. Завитки дыма поднимались от нескольких костров, растворяясь в воздухе, когда доходили до куполообразного потолка, сделанного полностью из пламени. Там оказалось два выхода. Один за спиной, охраняемый гигантами, и один спереди, защищаемый еще большими гигантами.
В центре длинного помоста стоял грандиозный трон, сделанный из бронзовых человеческих черепов, на котором восседал сам Гадес. Он был крупным мужчиной, почти как Баден, с черными волосами и глазами такими темными, словно не имели начала или конца. На нем был надет костюм в тонкую полоску и итальянские туфли, элегантность противоречила звездам, вытатуированным на каждой костяшке пальцев.
Вежливый и все же дикий, Гадес развел руки в стороны.