- Ты же сказал мне это сделать! - она не могла не напомнить ему.
Он сжал кулаки, напомнив ей об акулах-молотах. Алек представляет как бьет ее?
- По этой причине ты больше не достойна носить мое имя. Настоящим я отказываюсь от своих прав на тебя. - Он протянул руку и поманил ее пальцем. - Теперь пошли.
Если она откажется, он убьет собак?
"Нельзя позволять его приемам влиять на меня. Не отступлю. Не снова".
У нее было достаточно сожалений о прошлом. Нет причин добавлять больше.
- Я не пойду с тобой, blázon. - Сумасшедший. Она бросила в него слова, словно кинжалы. - Ни сейчас, ни когда-либо. Я питала к тебе отвращение перед свадьбой и каждый день после. Ты - червь, которому суждено стать пищей других.
Его ноздри раздулись, когда он сделал еще один шаг вперед. Щенки рыли лапали землю.. и они были такими не единственными. Ее нога заскользила по траве сама по себе.
Рычание раздалось со всех сторон.
Ахнув, Катарина повернулась. Гончие сидели вдоль всей стены. Они забрались? Перепрыгнули? Шерсть на их спинах встала дыбом, превратившись в смертельные шипы. Волоски на задней части ее шеи тоже поднялись. Их хвосты раскрутились и торчали вертикально, плетеные шнуры свисали с кончиков.
От охранников стал исходить страх, их руки задрожали.
- Схватить, - рявкнул Алек.
В такой ситуации страх брал верх, по этой причине охранники ударят прежде, чем им отдадут приказ.
- Не смейте стрелять в животных, - сказала Катарина таким острым тоном, что могла пролить кровь.
Алек на нее посмотрел.
- Или что?
— Фас? —
- Или я скажу им разорвать тебя на кусочки.
"Ммм. На кусочки". Идеальный шведский стол. Она облизнула губы при этой мысли, только чтобы затем ужаснуться. Съесть врага никогда не было вариантом.
Бледный, как призрак, Алек закричал:
- Застрелите их. Застрелите их всех. Никого не щадите.
"Черт, нет!"
- Фас! - закричала Катарина, бросившись вперед. На полпути ее клыки и когти полностью выросли. Она хотела разорвать горло Алеку и не остановится, пока не сделает этого.
Ох, ништяк. Съесть врага стало вариантом.
Раздался первый выстрел, за котором последовало множество других. Слишком много, чтобы сосчитать. Но в нее не попали... нет, Катарина двигалась слишком быстро и наблюдала, как летели пули, чтобы увернуться. Скорее всего, также поступали и гончие, которые заполнили двор, защищая ее от мужчин.
Кровь. Так много крови. Целое море. Даже бесконечный океан.
Крики отдавались эхом в ушах Катарины, несмотря на тишину, накрывшую задний двор. Жажда крови схлынула всего несколько минут назад. Теперь она стояла посреди бойни, ее ноги налились тяжестью и дрожали.
Здесь, там, повсюду лежали оторванные конечности, головы и органы. Гончие все еще ели, чавкая над различными частями тел.
"Скольких мужчин она загрызла?"
Алек лежал перед ней. Он еще не умер, но его жизнь могла оборваться в любой момент. Или нет... у него же отросла рука, отрезанная Баденом. Алек не человек и никогда им не был. Когда она кусала его... снова и снова... ощутила на вкус силу в его крови. Темную силу.
Он протянул к ней дрожащую руку.
- Помоги.
У него не было ноги, а его туловище разорвало, из-за чего кишечник валялся рядом.
- Монета. - Как она могла говорить с комком в горле, Катарина не знала. - Где она?
- Помоги, - повторил он. - Прошу.
- Ответь на мой вопрос, и я помогу.
Только не так, как он надеялся.
Слеза стекла по его щеке.
- Моя мать была... падшим ангелом. Мой отец... человек... Я собирался умереть когда-нибудь... она вынудила меня ее убить... забрать монету и спрятать внутри моего... тела.
Его тело. Монета все еще была там, возможно даже выступала в роли системы жизнеобеспечения. Значит, если Катарина ее вытащит, он сразу потеряет свою жизнь, свой единственный туз в рукаве и новое королевство.
- Помоги. - Алек захлебывался кровью. - О-обещала.
- Ты прав. Я обещала. - Собравшись с силами, чтобы выполнить необходимое... другого выхода нет... она засунула руку в грудную полость, ища монету. - Не волнуйся. Твоя боль закончится.
Алек едва мог сопротивляться, сил почти не осталось. Слишком поздно.
В сердце Катарина наткнулась на что-то твердое, холодное и круглое. Ей пришлось приложить усилие, чтобы вытащить это, сломав несколько ребер, но его протесты затихли, а голова упала на бок.
Он был мертв. Раз и навсегда. Но она не ощутила облегчения.
Катарина посмотрела на свою окровавленную ладонь, кусочек золота размером с четвертак, ради которого Алек убил и умер. Как что-то настолько маленькое и милое может вызвать столько проблем?
Она не могла позволить кому-то еще найти или использовать монету и, возможно, помочь Люциферу. Или Гадесу. Даже Бадену. Он полюбил Гадеса, и ей пришлось признать, что Баден был меньшим из двух зол. Зверь был обучаем, Люцифер, который хотел, чтобы Баден принял тьму, нет.
Проблема заключалась в том, что Гадес когда-то уничтожал адских гончих. Нельзя позволить, чтобы он опять начал на них охоту.
Возможно... возможно, она могла использовать монету для защиты собак? Но если он накажет Бадена из-за ее желания?
Опять же, если она использует монету, чтобы спасти Бадена и разовать его связь с князем, Гадес может наказать гончих.
А если она пожелает бессмертия, то может стать достаточно сильной, чтобы защитить Бадена и гончих. А может и не стать.
Каждый вариант сопряжен с большим риском. Ей нужно время на раздумья, на обдумывание всех плюсов и минусов.
Лапа коснулась ее бедра. Одна из собак сидела перед ней, в его глазах, смотрящих на нее, читался разум. У пса были длинные, толстые шрамы на морде. Одно ухо отсутствовало. Его пятнистая шерсть была покрыта кровью и блохами.
— Я Рёв. —
- Я Катарина, - ответила она мягко.
— Щенки мои. Я их отец. Верга - мать. Мы... благодарим тебя. —
Благодарность оказалось неожиданной и излишней.
- Они удивительные... - если бы она сказала "собаки", он бы обиделся? - Щенки. - Так и он их назвал. - Я наслаждалась каждой минутой, проведенной с ними.
— Согласен, что они удивительные, но они совершили немыслимое. Выпили твое крови и поделились своей. —
Они... да, они это сделали. Она вспомнила вкус железа, когда проснулась после их укуса. Но... Чем это им грозит? Их накажут?
- Это моя вина. Я готова понести любое наказание.
— Они знали правила. Ты нет. Никаких связей. Убивать всех, кого пробуешь. Не оставлять живых. Не оставлять свидетелей. Никогда. — Рёв оскалился, обнажив клыки. Они были намного больше чем ее. — Вы трое связаны и останетесь такими... до смерти. —
- Моей смерти, полагаю.
Ее сухой тон явно его удивил, но в последнее время ей часто угрожали расправой. Просто стало на одну угрозу больше.
— Нет, девочка. Ты не поняла. Твоя смерть повлечет за собой и их смерти. —
Что!
- Катарина! - Голос Бадена вибрировал от напряжения.
Она повернулась, когда поднялось рычание, ее сердце казалось взлетает и падает одновременно. Она прятала монету в карман.
- Не причиняйте ему вред, - закричала она. - Прошу. Он не сделает вам больно.
— Он твой? —
- Да.
— Он пахнет стаей. Стаей, которую мы считали давно вымершей. —
Бисквит и Подливка упоминали, что Баден пахнет как Гадес. И если Гадес пахнет как другая стая... Значит, Гадес связан с адскими гончими?
Возможно. Но если бы такая связь существовала, мужчина бы умер вместе с ними. Да? Разве что... он нашел способ разорвать связь?
К ее удивлению собаки остались на месте, просто наблюдая, как Баден пересекает это море крови, чтобы до нее добраться.