В 1917 году начальство признало его достоинства как великого подводника и назначило командиром экспериментальной подводной лодки М-1. В то время она считалась настолько большой, что заработала кличку «ныряющего линкора». Хортон также должен был контролировать ее постройку. Если требовалось опробовать новые идеи или испытать в деле новую технику — Хортон всегда бы тут как тут. Он не раз напрашивался на испытания новейших лодок.
Затем, когда в начале 1919 года легкие силы были отправлены на Балтику для помощи Финляндии и прибалтийским государствам, боровшимся за свою независимость против агрессии большевиков, Хортон был назначен командиром флотилии подводных лодок. Он вернулся домой в 1920 году и был награжден второй Пряжкой к Ордену за выдающиеся заслуги. В июне того же года он получил звание капитана 1 ранга в возрасте всего 37 лет. Через несколько месяцев он стал начальником штаба командующего подводными силами.
Адмирал Чалмерс пишет: «Именно в это время люди заметили перемену в Максе Хортоне. Для своих офицеров он перестал быть компанейским парнем. Казалось, он внезапно потерял все свое мальчишество. Хотя никто не мог обвинить его в том, что он стал чванным, он поставил невидимый барьер между собой и остальными моряками». И эта характеристика оставалась верной до самого конца. Кроме того, Хортон всегда был приверженцем строгой дисциплины и профессионализма. Внутри флота он вскоре завоевал репутацию «безжалостного профессионала, командира и лидера, жесткого, как гвоздь, и замкнутого, как моллюск». Однако в то же самое время он мог вдохновить своих подчиненных на проявления самого горячего энтузиазма в любой работе. Кроме всего прочего, Хортон был глубоко религиозным человеком.
В странные 20-е и 30-е годы, когда флот страдал от всех недугов, поразивших страну, от человека требовались исключительные способности и энергия, чтобы не утонуть в этом зловонном болоте. Было совершенно ясно, что Хортон обладает именно такими способностями. Он всегда стремился к совершенству, и хотя его определение совершенства делало цель недостижимой, все-таки он старался вместе с другими добраться до вершины. В результате частенько случались разочарования, но многие служившие с ним считали Хортона отличным командиром.
Командир крейсера, заместитель начальника Мобилизационного отдела, командир линкора «Резолюшн», а в 1932 году — контр-адмирал. В 1937 году в звании вице-адмирала Хортон командует резервным флотом, с сентября по декабрь 1939 года он командует Северным патрулем. Проведя 10 долгих лет вдали от любимых подводных лодок, 7 декабря 1939 года Хортон получает письмо от Первого Лорда Адмиралтейства. Он снова воссоединился со своей первой, единственной и настоящей любовью, которой оставался верен всю жизнь. Адмирал Чалмерс пишет:
«Пост командующего подводными силами обычно занимал контр-адмирал. Хортон был одним из старших вице-адмиралов, поэтому Первый Морской Лорд адмирал Паунд, обсуждая это назначение, по телефону сказал Хортону: «Я знаю, что этот пост не соответствует вашему званию, но вы нужны нам. Ваши знания и опыт будут неоценимы». Хортон ответил: «Меня совершенно не волнуют вопросы старшинства, если у меня будут развязаны руки!» Паунд заверил: «Я гарантирую, что вы это получите».
За 2 дня до официального назначения Хортона подводная лодка «Ундине» была потоплена глубинными бомбами возле Гельголанда. В день, когда он прибыл в свой штаб, в том же районе была потоплена «Санфиш», а «Сихорс» не вернулась с патрулирования. Это было не слишком благоприятное начало, но влияние личности Хортона начало сказываться немедленно. И вместо упадка духа, все подводники воспылали жаждой мести.
В европейских водах находились 57 подводных лодок, разделенные на 5 флотилий. 4 флотилии действовали в Северном море, пятая — в Средиземном. Кроме них имелась маленькая учебная флотилия в Портсмуте.
В качестве командующего подводными силами Хортон отвечал перед Адмиралтейством за общее руководство, а перед командующим Флотом Метрополии — за оперативный контроль над всеми лодками, кроме находящихся на Средиземном море. Для выполнения второй задачи был создан оперативный штаб в Абердуре в Шотландии. По мнению Хортона, этот штаб находился слишком далеко от Адмиралтейства, которое было источником информации. Поэтому он сумел убедить Их Лордства позволить ему занять блок квартир, названный «Нортуэйз» в Свисс-коттедже. Это давало ему то преимущество, что он мог связаться с морским штабом в любой момент. Но в то же время он находился достаточно далеко от Адмиралтейства, чтобы сохранить свободу действий, на которой он настаивал.