— Думал, конечно, — угрюмо кивнул Снейп. — Но Поттер смог вернуться. Вы сказали, что у него был выбор. И у нас есть основания полагать, что у мисс Уизли он тоже будет.
Дамблдор слегка нахмурившись смотрел с портрета, и под этим взглядом сомнения мастера зелий перерастали в уверенность в том, что все его рассуждения выглядят здраво лишь в теории.
— Я знаю, Альбус! — наконец сорвался он. — Это очень рискованно. Но других идей у меня нет.
По недоуменному взгляду Минервы было видно, что она не совсем понимает, в чем состоит проблема, и Дамблдор повернулся к ней.
— Чтобы вернуться, нужно иметь для этого очень вескую причину, — пояснил он. — У Гарри была его миссия, его желание победить Волдеморта и спасти волшебный мир от этого зла. Он был готов пожертвовать собой, но даже при этом он всё равно хотел жить. Но Джинни… Если я правильно понял, её жизненные силы сейчас на исходе. Я не уверен, что она захочет вернуться.
— То есть вы хотите сказать, что мы должны оставить всё как есть? — вскипела Минерва. — Позволить девочке умереть и даже не попытаться её спасти?
— Вы защитили её, насколько могли, — рассудительно ответил Дамблдор. — Да, Том приложит все усилия к тому, чтобы свести её в могилу. Но для этого ему, возможно, потребуется долгое время. Шансов же на удачный исход задуманного Северусом плана действительно мало. Он и сам не может гарантировать, что зелье произведет должный эффект, не говоря уже о том, что смертельное проклятье придётся послать именно в нужную часть души — а это невероятно трудно. Но главное — в своем нынешнем состоянии Джинни вряд ли захочет вернуться к жизни, когда уже переступит черту.
Снейп молча слушал их спор, глядя на полированную поверхность стола. Он разделял негодование МакГонагалл: ему было больно смотреть, как Джинни медленно угасает и ничего не предпринимать. Но Дамблдор был прав: попытка спасти девушку могла с очень большой вероятностью закончиться её мгновенной смертью. И сознание того, что в этом случае Джинни умрет от его руки, усиливало эту боль.
— Может быть, мы предоставим решить это ей самой? — с вызовом спросила МакГонагалл.
— Давайте немного подождем, — сказал вдруг Снейп. — С мисс Уизли хватит и сознания того, что в её душе застрял кусок тёмного мага. Добавлять к этому понимание собственной обреченности — не лучшая идея. Сейчас главное, чтобы у неё было желание бороться и жить дальше. Я подумаю, как повысить шансы на то, что ритуал пройдет удачно, а до тех пор будет разумно оставить всё как есть. Альбус, я бы попросил вас посмотреть рецепт: вы же в свое время занимались алхимией, к тому же в зелье входит драконья кровь…
Снейп развернул свиток и положил его на стол так, чтобы тот был виден Дамблдору.
— Я оставлю вам свои записи на ночь, чтобы вы могли спокойно почитать их? —предложил он, и после утвердительного кивка старого директора взмахнул палочкой, и пергамент засиял мягким желтоватым светом.
— Чтобы Минерве не пришлось оставлять зажженные факелы, — пояснил он.
Дамблдор с любопытством перевел взгляд с пергамента на Снейпа и одобрительно улыбнулся.
— Ты всегда уделяешь внимание мелочам. Минерва, ты позволишь нам с Северусом перекинуться парой слов наедине? — подчеркнуто вежливо попросил он.
МакГонагалл явно не понравилось, что её выпроваживают из собственного кабинета, но она, тем не менее, вышла без возражений. Другие директора деликатно прикрыли глаза, а некоторые даже покинули свои рамы, чтобы не мешать разговору.
— Что‑то не так с рецептом? — обеспокоено спросил Снейп, едва дверь за Минервой закрылась.
Вместо ответа Дамблдор кивнул на пергамент:
— Очень приятный свет. Жаль, что я не знал этого заклинания, а то бы непременно пользовался им: гораздо удобнее, чем свечи… Что же касается зелья, то я не могу так быстро делать выводы о его действии. Но в этом я полностью полагаюсь на тебя. Алхимия была для меня скорее хобби, и вряд ли я знаю в этой области больше твоего. Но я обязательно посмотрю, что ты написал, — остановил он готовые сорваться с губ профессора возражения. — Однако сейчас я хочу поговорить с тобой не о зелье.
В ответ на это заявление Снейп непроизвольно напрягся. Такой поворот ему очень не нравился: зная Дамблдора, можно было предположить, что у старика есть какой‑нибудь хитрый план, выполнение которого он по обыкновению хочет поручить зельевару.
Словно подтверждая его опасения, Дамблдор пристально посмотрел на своего бывшего коллегу и проникновенно начал: