— Амакава!!!
— Н-ничего. Если братику Юто нравится, пусть пользуется, нано, — ангельским тоном пропела Сидзука.
— Ты зло. Настоящее зло, — пробормотал я.
— Эй, здесь есть полицейские?! — громко крикнула Шимомуро, привлекая внимание отдыхающих. — Хоть кто-нибудь? Здесь сейчас совершается преступление! Неужели никого нет?
— Девочка, сама разбирайся, — равнодушно послышалось издали.
— Хорошо! — староста грозно поправила очки. — Я сама вправлю вам мозги. Сидзука!
— Д-да!
— Не смей потакать желаниям этого животного! Ты пока еще маленькая и многого не понимаешь… О, Ноихара-сан, можете дать мне телефон ваших родителей?
— Ня-и?! (че?!) Я… не думаю… — подошедшая Химари впала в ступор.
— Они обе сироты. Ноихара — это место, где расположен их сиротский приют, — выдал я.
— Плохо. Значит, Сидзука, если он будет просить тебя посмотреть, как ты моешься или снять одежду, ни за что не соглашайся!
— Н-но ведь это братик Юто…
— Пока тебе не исполнится хотя бы восемнадцать, ясно?! Обещай мне!
— Обещаю, сестренка. Но если я буду старше восемнадцати, мне можно раздеваться перед братиком Юто?
— Если тогда ты еще не разочаруешься в этом отвратном лоликонщике, то можно.
Староста повернулась ко мне:
— Амакава Юто, я знаю, что ты давно потерял своих родителей, и некому повлиять на тебя, но это уже попахивает криминалом. Пойми, за нижнее белье несовершеннолетней тебя могут упечь за решетку. И твой нездоровый интерес, школьные купальники, все это ведет на кривую дорожку. Кто тебя подтолкнул? Неужели Масаки-кун? Как бы то ни было, я запрещаю тебе делать что-то извращенное с Сидзукой, красть ее белье, одевать ее в свои вещи и вообще прикасаться к ней!
— Но если я буду старше восемнадцати… — добавила Сидзука.
— …тогда можно с ее разрешения, — нехотя добавила Шимомуро.
— И извинись перед Сидзукой-тян. Сейчас же.
Черт, меня даже на ржач начало пробивать. Настолько ситуация стала выглядеть нелепой. Думаю, мизучи поймет, если я не обращусь к ней сейчас «моя лоли»:
— Прости, Сидзука-тян, обещаю, я больше не будут трогать чужое белье. Это ведь трусики той бедной девочки из магазина?
— Что-о ты такое говоришь, братик Юто-с-с?! — мизучи прищурила глаза, а ее ангельский тон мгновенно испарился. — Конечно же, это мои трусики, которые я вчера положила в бельевую корзину… И лучше бы тебе, братик Юто, не вспоминать больше ту девочку-с.
Одноклассницы выглядели обескураженными. Настолько разительно поменялось поведение Сидзуки.
— Разумеется. Я буду носить с собой только то белье, которое ты мне любезно подбрасываешь!
— Нано-с, — прошипела мизучи. — В качестве извинений требую угостить меня мороженым. Нано.
— Договорились.
Я взял деньги, мобильник, и мы пошли вперед по направлению к виднеющемуся пляжному кафе. Химари и одноклассницы, особенно староста, не могли отпустить нас одних, поэтому направились следом. Плескающиеся на отмели Тайзо с парнями и Ринко заметили наш уход и тоже присоединились.
— Это было крайне… поучительно, моя лоли, — тихо сказал я шедшей рядом мизучи.
— Понравилось? А как ты…
Вдруг из глаз Сидзуки показались слезы, и она сдавлено зажала рот ладошкой. Но спустя пару секунд не выдержала и захихикала:
— Какое у тебя лицо было, нано. Я думала лопну там от смеха, ха-ха. И еще твои сопли прямо на бедном жирафе-сан! Аха-ха-ха-ха, — громко засмеялась змейка.
— Мне было не очень приятно, знаешь ли, — протянул я обиженно. — Но я рад, что смог тебя развеселить.
— Ха-ха-ха. Я давно так не веселилась, охотник. Очень давно. Это тебе подарок…
Мизучи быстро приблизилась, притянула за шею и чмокнула меня в щеку.
— Эй, Сидзука-тян, я что сказала?! — рявкнула сзади староста.
— Прости, четырехглазая-сестренка, просто я уже чувствую, что мне много больше восемнадцати… — в глазах мизучи плясали чертики.
— Четырехгла… Как ты обращаешься к старшим, паршивка?!
— Э-э, ты уверена, что в тебя влезет еще? — горестно спросил я, взирая на гору пустых плошек из-под мороженного.