Тишина.
– Ты, должно быть, шутишь! Ты не можешь справиться с этим дерьмом? Ты должен втянуть меня в это?
Тишина.
– Это низко, Шоу, очень низко. Почему ты не можешь их достать?
Тишина.
– Ну, то, чего она хочет – дерьмо собачье! Но, ради бога, я справлюсь.
Я вижу, как его губы кривятся в злобной усмешке, он поворачивает голову в сторону, ловит нас и подмигивает.
Пойманы.
– Да, я понимаю. Ты, наверное, будешь должен мне вечно, но я думаю, что выходные на яхте помогут тебе.
Он улыбается, и я вижу, что разговор принял новый оборот. Шоу, возможно, сказал, что купил яхту для своей семьи, но он отклонил их просьбу провести день на ней. В какой-то момент Матис и Ники позвонили мне и попросили, чтобы я уговорила Шоу дать им ее на выходные. Он по-прежнему отказывался, объясняя мне, что считает это нашей лодкой.
Я задерживаю дыхание, чтобы увидеть, говорит ли он что-нибудь о том, чтобы позволить Ники использовать его. Улыбка сползает с лица Ники, и его рука в отчаянии взлетает в воздух.
– Давай, мужик! Это начинает надоедать. Помни, это ты просишь об одолжении.
Мое сердце учащенно бьется, зная, что он все еще отвергает любого, кто спрашивает.
– Да, я буду дома завтра в полдень. Ты заедешь за мной?
Тишина.
– Позвони ей, скажи, что любишь ее, обожаешь, и что скоро все будет хорошо. Ради бога, она смотрит игру Даррена Джексона! Знаешь, ЧТО ЭТО со мной сделало?
Мы с Клэр пытаемся приглушить смех.
Тишина.
– До скорого.
Когда он вешает трубку и возвращается, мы с Клэр обмениваемся взглядами и вопросительно смотрим на него.
– Разве вам никто не говорил, что подслушивать невежливо? – он проходит мимо нас на кухню и достает из холодильника еще одно пиво.
Он берет вино со стойки, возвращается в гостиную, наполняет наши бокалы и снова садится в кресло.
– На самом деле мы не подслушивали. Мы беспокоились, что ты будешь на улице в холод, поэтому мы следили, чтобы ты не замерз до смерти.
Это самое глупое оправдание, которое я когда-либо придумывала, и Клэр фыркает, одновременно пиная меня.
– Это неубедительно, – он пьет пиво и тянется к пульту.
Я прыгаю на него, сплетая наши руки вместе, пока мы сражаемся за контроллер.
– Не смей! – хрюкаю я, выдергивая его из его руки.
– А почему бы и нет? – невинно спрашивает он, его глаза сияют.
– Ты знаешь почему! Скажи мне, что он сказал. Зачем он звонил?
– Он звонил, чтобы проведать тебя.
– Почему он мне не позвонил?
– Потому что ты лжешь ему. Он слышит это в твоем голосе.
– Я не понимаю, Ники. Серьезно, почему бы ему не спросить меня? За месяцы, проведенные вместе, мы пережили больше, чем большинство людей за всю жизнь. Что на самом деле происходит? Что ты знаешь такого, о чем не говоришь мне?
– Биззи, ради тебя я готов на все. Ты ведь знаешь это, да? – его отношение к веселью меняется.
Его глаза все еще блестят, но уже по-другому.
– Я знаю, – киваю, чувствуя, как комок подступает к горлу.
Глава 28
Шоу
Я смотрю на последнее узи моего сына и удивляюсь, как я могу быть наполнен такой любовью и ненавистью одновременно? Нормально ли проходить через столько эмоциональных колебаний каждую минуту каждого дня?
Мама была права. Я жонглировал слишком большим количеством мячей в воздухе. Мое высокомерие и эгоистичная решимость были моей движущей силой. Как только я увидел этого мальчика на экране, он ударил меня по заднице. Затем шары начали падать.
К несчастью, пострадала Биззи. Но я принял решение измениться ради него. Если бы это означало окончательно уступить Саше, я бы это сделал. Я все для него сделаю.
Впервые я почувствовал благодарность к Саше, поэтому решил дать ей то, чего она всегда хотела. Уважение. Она подарила мне сына, я мог сделать для нее несколько исключений в своем расписании и в своей жизни.
Чувство вины вот-вот похоронит меня. Каждый день я хотел позвонить Биззи и признаться в своих чувствах.
Как мне разделить с ней волнение и не разбить ее и без того хрупкое сердце? Часть меня надеется, что я осыпал ее любовью и преданностью, чтобы мы прошли через это. Никогда не ожидал, что это произойдет, что я окажусь в положении, разрушающем отношения с лучшим, что когда-либо случалось со мной.
Но я нахожусь в таком положении, и все потому, что не могу найти способ рассказать ей обо всех изменениях, которые произошли во мне.
Я позволил ей думать худшее, предположил, что моя дистанция – это отражение ее и испытание нас. Вместо того, чтобы успокоить ее, потратил время, пытаясь удовлетворить все требования Саши.
В последние несколько недель я покупал все, начиная от мебели и заканчивая молокоотсосами. Мы еще несколько раз обедали, на этот раз только с нашими матерями, и бесконечно говорили о ребенке. За последние две недели я даже начал посещать один из многих уроков, которые Саша запланировала для нас в больнице. Роды, кормление и искусственное дыхание – это лишь некоторые из тех, которые она выбрала.