Настроение окончательно испортилось. Некоторое время он еще рассеянно жевал выставленные радушными хозяевами кулинарные изыски, а затем, плюнув на все, направился в свою комнату, мимоходом пожалев о своей о своей вечной неистребимой нелюбви к хмельным напиткам. Сейчас накануне решающих боев искусственное забвение и глубокий сон без тревожащих душу сновидений ему бы ох как пригодились.
***
Вступительная часть финала несколько отличалась от аналогичных действ прочих кругов. Восемь Стратигов совершенно безмолвно как и в прошлый раз возникли на арене, сделав знак участникам приблизиться. Каждый из воинов, повинуясь наитию занял место напротив одно из Стратигов, а затем все восемь фигур синхронно вытянули руки, разом коснувшись голов финалистов. Оборотень почувствовал, будто его изнутри поила молния. Потребовалась вся его сил выдержка чтобы устоять на ногах. Нечто похоже, он был уверен ощутили и иные участники.
-Вы достойны! – традиционно хором грянули Стратиги. – Да начнется финал!
По всей видимости это была дополнительная проверка. О том, что случилось бы, если бы местные набольшие сочли его недостойным, оборотень постарался не думать. Когда алые призраки растаяли, пара фиолетовокожих воителей с гизармами из числа низшей стражи Чертога недвусмысленными жестами призвала финалистов покинуть арену. Волнение среди участников нарастало, но оборотень своим сверхъестественным звериным чутьем ощущал, что отнюдь не ему сегодня выпадет честь биться первым.
Так оно и вышло. «Счастливчиками» оказались неуязвимый худощавый обсидиановый голем с алебастровыми глазами и давешний паяц, сперва показавшийся обороню совершенно несуразным. Вообще противники производили весьма колоритное впечатление, благо голем с его непропорционально длинными тонкими конечностями, костистым вытянутым лицом и жестким шипастым гребнем вместо волос казался искусно загримированным мимом, отчего у неискушенного зрителя могло сложиться впечатление, что все происходящее - лишь веселое цирковое представление, а отнюдь не бой не на жизнь, а насмерть. Впрочем, обоим противникам было глубоко наплевать на чье-либо мнение.
Шут, восходя на арену, лихо крутанул пару сальто, тут же раскланявшись почтенной публике так низко, что едва не переломился пополам. Его соперник в ответ пару раз с силой сжал кулаки, зловеще прошипев нечто себе под нос. Поединок вот-вот должен был начаться.
***
На рыночной площади стояла тяжелая изнуряющая жара. Кругом было попросту не продохнуть от людской и животной вони, а также вездесущей пыли, которая, казалось, и впрямь была повсюду. Толстый роскошно одетый купец томно вздохнул, устало откинувшись на плетеном сидении паланкина. Духота утомляла его мягкое сдобное, раздобревшее от роскошной жизни тело, однако в этой части света подобная погода являлась вполне привычным делом. К тому же здесь на базаре находилось несколько палаток негоцианта, торгующих бесценными пряностями, и хотя львиная толика заботы о них давно уже лежала на плечах нескольких не по годам хватких молодых приказчиков, купцу и самому требовалось хотя бы изредка наведываться на рынок и проверять, как идут дела.
Внезапно слух торговца привлек возбужденный гул впереди. Бедно одетая толпа простолюдин образовала круг, почти наглухо перегородив движение. Заинтересованный купец сделал знак рабам остановиться. Внутри импровизированной арены самозабвенно кривлялся шут, одетый в не слишком чистые лохмотья. В общем-то зрелище для базара более чем заурядное, бедолага явно пытался заработать себе на обед, ибо судя по внешнему виду, дела у него явно шли не очень. Купец уже хотел велеть своей охране расчистить путь, как вдруг шут внезапно пристально посмотрел на Имера, дюжего начальника стражи торговца пряностями, и в один миг… словно бы преобразился. Перед изумленным негоциантов неожиданно предстал… Имер. Непонятно куда вдруг исчезла нескладная худоба фигляра, развернулись грудь и плечи, и даже походка стала точь в точь как у бывшего десятника султанской гвардии.