апугал! - еле слышным теряющимся шепотом сказала она. - Ты что тут делаешь? - спросил Тема в голос. Марину перекосило так, будто ее леденец был сделан из чистой желчи. - Тихо!!! - еле слышно прошипела она, прижимая палец к губам. Тема подошел поближе и посмотрел туда, куда смотрела она, в приоткрытую дверь ванной. Он увидел уходящий вдаль коридор. Он прислушался и услышал в одной из комнат неразборчивые мужские голоса. В коридор вышел мужчина, который нокаутировал его в клубном туалете, подошел прямо ко входу в ванную, заглянул на кухню и вернулся обратно в комнату. Марина перевела дыхание. - А ты что тут делаешь? - спросила она. - Я тут хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, - сказал Тема хриплым пропадающим шепотом, доставая из кармана пластмассовую ювелирную коробочку. Стандартным жестом он надавил защелку и коробочка распахнулась. На темно-синем бархате лежало старинное обручальное кольцо с бриллиантами. Накануне Тема заехал к отцу и забрал у него это кольцо, завещанное ему покойной бабкой, родившейся в шестнадцатом году наследницей банкира Сенаго, предполагаемой владелицей трех доходных домов и кожевенной фабрики в Сызрани и проработавшей всю жизнь кассиршей в парфюмерном магазине на Петроградской стороне. Тема удивленно посмотрел на кольцо так, будто он сам до последней секунды ни малейшего представления не имел, что там внутри в коробочке находится и протянул коробочку Марине. - Какое! - восхищенно прошептала Марина. Кольцо было точно такое же, какое преподнес ей накануне Харин, и металл точно так же потускнел со временем в углублениях оправы. Прозрачные камни безмолвно сияли в темноте разноцветными огнями. Марина почуствовала, услышала, как кричат эти бриллианты, как они шепчутся, переговариваются, как они обнимают ее, смеясь, в отличие от тех, вчерашних, притихших, испуганных, нерешительно вспыхивающих в своих цепких гнездах, как они увлекают ее в сторону шумной, веселой толпы, в сторону неразборчивой популярной музыки, смешанной с равномерным светским гомоном и гулом. Она прислушалась. - Ты согласна? - спросил Тема с ужасом. - Конечно! - сказала Марина едва слышно. Что-то металлическое цокнуло в темноте о ванну и она надела кольцо на указательный палец. Телесными жидкостями хочу с ним обменяться, - подумала Марина, - причем немедленно. Снова хочу ребенка от него завести, снова хочу, чтобы меня тошнило везде и всюду, чтобы меня вазелином намазывали, чтобы лазали мне туда руками в резиновых перчатках, чтобы от меня дезинфекцией воняло. Она, как в первый раз, с гордым удовольствием почувствовала натянувшуюся кожу своего, словно только что заново надутого тугого живота. Ребенок как будто сразу, в одну секунду прошел у нее в животе все стадии филогенеза и превратился прямо на глазах у изумленных посетителей медицинского музея из прозрачного головастика с трогательными жабрами и крошечными скрюченными ластами во взрослого человечка, уютно устроившегося вниз головой в своем индивидуальном, со всеми удобствами эластичном салоне. - Спасибо, - сказала Марина, обнимая Тему (палочка леденца ткнулась ему в щеку). - С чего ты взял, что я тебя люблю? Тема испуганно отстранился и с открытым ртом уставился на нее. - Я имею в виду, как ты догадался? - поправилась Марина, беззвучно смеясь. - Я как-то даже и не думал об этом, - ответил Тема серьезно. - Ты правда согласна? - переспросил он недоверчиво. Марина кивнула. Очки ее блеснули двумя параллельными длинными бликами. Тема почувствовал вдруг, будто что-то вынули осторожной рукой прямо из самой середины его, сделавшегося сразу расплывчатым, растворяющимся в заботливой темноте ванной существа, какую-то важную сердцевину, ось - и моментально вознесли эту прозрачную хрупкую вещь, как термометр, куда-то вверх, на невиданную высоту, рассмотреть повнимательнее. Он почувствовал внутри себя мгновенный блаженный провал, невесомость, текучую эйфорию, медленный укол восхитительного тающего счастья. Мир вокруг него остановился на секунду, и ему показалось, что выйти из этого мира в эту секунду так же просто, как, взяв Мариночку за руку, выйти из раскуроченной ремонтом квартиры, мимо застывших как восковые персоны неинтересных и ненужных посторонних людей, через предусмотрительно выставленную дверь прямо в заросший розами благоустроенный частный рай. Архитектор, Харин и телохранители столпились в коридоре. Архитектор улыбался, Харин отряхивал ладони, испачканные мелом. - Теперь кухня, - сказал он. - Ванная, - поправил Харина архитектор, заглядывая в папку. Они одновременно взглянули на дверь. - Да, - сказал Харин. - Ванная. - он слегка поморщился недовольно, будто от изжоги и огляделся. - Бассейн... Он рассеянно замолчал. Все ждали. - Бассейн должен быть минимум четыре метра в диаметре. Если круглый, сказал Харин задумчиво. Архитектор заглянул в чертежи. - Четыре с половиной в длину и два в ширину, - сообщил он, - планировка сложная. Харин посмотрел на своих телохранителей и тоже заглянул в чертеж. - Тогда я твоего поклонника сначала убью, - сказал Тема в темноте, доставая из-за пазухи пистолет Антона, - если ты не возражаешь. Он тщательно прицелился. Марина изумленно взглянула на него. - Чтобы ребенок сразу плавать учился. Это с какой стороны? - непонимающе нахмурился Харин, переворачивая лист с чертежом. - Надо на месте смотреть, - пригласил Харина архитектор, - так вообще ничего не понять. Они остановились перед дверью. Харин нерешительно оглянулся на телохранителей. Они оба стояли в коридоре неподалеку, один из них разглядывал подобранную на подоконнике фотографию. - Он мне не поклонник, - возразила Марина едва слышно, тоже поднимая свой пистолет. Кольцо тихим фейерверком блеснуло у нее на пальце, - он мне жених. - Я ничего не понимаю, - прошептал Тема, продолжая целиться. Два одинаковых параллельных ствола неподвижно уставились в приоткрытую дверь. В тишине озабоченно застрекотал радиотелефон. Марина окаменела. В следующую секунду она нажала на курок. Спусковой крючок чуть подался и остановился. Она посмотрела на пистолет. Она точно помнила, что сняла предохранитель, и вот он опять - запертый. Она осторожно опустила защелку. Харин достал из кармана радиотелефон, нажал на кнопку и приставил телефон к уху. - Ты стрелку перенес? - спросил он быстро. - Когда? - он снова посмотрел на часы. - А чего раньше не позвонил? Ну, понял, еду. То-то у меня на душе неспокойно было. Слушай, вот еще что: когда встретимся, напомни мне про этих, которые людей на работу устраивают. Я забыл совсем. Надо с ними что-то делать, второй банк в городе на этой неделе открывается, а у нас как не было там никого, так и нет. Да. В общем, встретимся, дотрем. Все, давай, звони пацанам. Харин выключил телефон и сунул его в карман. - Все, - сказал он, безапеляционно разворачиваясь к выходу, - отбой. Поехали быстро, в машине договорим. Ну что, - вопросительно добавил он, оглядываясь на архитектора, - пустую квартиру оставлять? - А что с ней случится? - угрюмо спросил архитектор. - Смотри, - равнодушно сказал Харин, выходя. Архитектор неуверенно огляделся в прихожей, беззвучно выругался, вышел следом и посмотрел на пустующий дверной проем. Он подумал, торопливо вернулся в квартиру, схватил стул, поставил его в дверях и побежал по лестнице догонять Харина. - Але! Але! - закричал Тема в телефонную трубку, едва только шаги архитектора стихли на лестнице. - Скорая? Приезжайте, у меня жена рожает! Где? - он налонился к Марине, - где это?! - Ой, - крикнула Марина, - я боюсь! Ой, мама! Не надо! Тема! - Где это?!! - отчаянно крикнул ей Тема, - Где мы? Адрес! - Ой, мамочка, - крикнула Марина, - я не хочу! Ой, зачем?! - Какой тут адрес?!! - снова крикнул Тема из последних сил. - Чехова, - простонала Марина. Она лежала на выщербленном кафельном полу, - Чехова, - сделай что-нибудь, - пятнадцать. - Чехова 15, квартира, - Тема посчитал по этажам, -один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Семь! - торопливо крикнул он в трубку. - Скорее, она родит сейчас. Жена моя, кто, блин, еще?! Из нее уже кровь идет. Да. Неожиданно Марина закричала в полный голос. Тема отшатнулся, ударился спиной о дверной косяк, присел на корточки и, не спуская с Марины глаз, зажал уши ладонями. Он хотел было подойти и посмотреть, что с ней происходит, может быть подержать ее, успокоить, но тут пистолет у Марины в руке оглушительно выстрелил - сначала один раз, потом другой, третий, четвертый. С потолка посыпалась штукатурка, простреленная ванна зазвенела, осколки чугуна брызнули в разные стороны. Следующий выстрел пробил водопроводную трубу и вода веером ударила в стены и в потолок и потекла по разбитому кафелю. От потолка отвалился огромный пласт штукатурки и со страшным грохотом рухнул в ванну. Младенец понял, что ему пора. Он окончательно проснулся. Все, - подумал он, - собирай багаж, приехали. Ему совершенно не хотелось выходить. Стенки его жилища теперь судорожно сотрясались, сдавливали его, мяли. Последний день Помпеи, - недовольно подумал младенец и попытался, упираясь ногами и руками в скользкие стенки, удержаться на месте, но что-то настойчиво и сильно подталкивало его в спину по направлению к выходу. Снаружи доносились выстрелы, грохот, крики, металлический звон. Вскоре к ним прибавился вой автомобильной сирены. Очень надо, - подумал младенец. Когда "скорая помощь" отъезжала от тротуара, бригадир со строителями заходил в подъезд. - Эта хорошая примета, когда "скорая помощь" по дороге попадается, сказал бригадир молодому сварщику, ковыряя в зубах, чувствуя приятное утомление от водки. Он, конечно, ни малейшего представления не имел, что в назидание остальным уже полчаса как уволен за опоздание на работу.