А ветер между тем нахлестывал по лицам, зло трепал воротнички белых рубашек и кофточек. Если кого и покоряла масштабность всеобщей школьной линейки, то только не учащихся, которые стояли перед неумолимым директором жалким, посиневшем от холода и ветра скопищем. На уме мальчишек и девчонок была одна мысль: «Когда же кончится это мучение?..»
На следующий день многие не пришли в школу — простыли. Право же, линейка — не место для закаливания, для этого существуют зарядка, уроки физической культуры, туристические походы, наконец.
Мы с вами знаем, что всякий предмет, любое явление имеют форму и содержание. Нам также известно, что содержание определяет форму, которая, в свою очередь, воздействует на содержание. Поэтому давайте всегда стремиться к тому, чтобы это единство крепло изо дня в день.
Чтобы все, что мы делаем, было прекрасным как по форме, так и по душе.
СИЛА ПРИМЕРА
Рассказывают: когда мать заметила маленькому Сереже, что он половину своих игрушек растерял только за одно лето, малыш высыпал из корзины игрушки на пол и заявил серьезно:
— Надо сделать переучет!
Нужно ли ломать голову для того, чтобы догадаться, кем работает Сережин папа — он бухгалтер.
Рассказывают: когда четырехлетняя Жаныл увидела на картинке в книжке кошку, сидевшую с карандашом в лапе у стола, заваленного тетрадями и книжками, она воскликнула:
— Кошка пишет диссертацию!
Мать и отец маленькой Жаныл были ученые.
Рассказывают: трехлетняя дочка портнихи, прогуливаясь в садике детской больницы, увидела женщину, которая несла маленького ребенка в приемный покой, увидела и сказала:
— Штопать понесли девочку.
Рассказывают: когда продавец книжного киоска спросил мальчика двух с половиной лет: «Умеешь читать?» — тот внезапно схватился за карман, воскликнув с большим огорчением:
— Очки забыл дома!
Мальчишка явно подражал бабушке.
Говорят, был и такой случай: уборщица просит выйти из комнаты хозяйскую девочку:
— Ты мешаешь мне мыть пол.
— Не уйду, — возражает девочка. — Мама мне сказала: «Посмотри, чтобы тетенька ничего не взяла…»
Дети, как известно всем взрослым, любят подражать. Они часто поступают таким же образом, как делаем мы с вами в определенной обстановке, поэтому можно с уверенностью сказать, что когда ребятишки видят аккуратно сложенные кирпичи, то — по ассоциации от взрослых — они представляют себе, что из этих кирпичей со временем будут возведены красивые многоэтажные дома и даже целые микрорайоны.
И наоборот — в этом мы тоже убеждены, — когда школьники приходят на строительную площадку, где грудами валяются битые кирпичи, всюду разбросаны обрезки досок, когда они то тут, то там натыкаются на кучи закаменевшего цементного раствора, когда взоры ребят повсюду упираются в беспорядок и неразбериху, тогда большинство из них обращает копья своего гнева в адрес прораба, а некоторые с ехидной усмешкой думают о том, что вот только вчера их крепко ругали за случайно разбитое в школе окно: «Вы не цените труд людей, вам ничего не жалко…» — а тут…
А тут валяются на земле тысячи рублей в буквальном смысле этого слова, и — хоть бы что! Никто не ругается, не кричит, не бьет тревогу.
А тут — тишина и покой, хотя строители сто раз на день спотыкаются об обломки кирпичей, куски труб, хотя в землю втаптываются стекло, бетон, арматура…
Значит делается вывод, разбитое школьное окно — пустяки, изуродованная ножом парта — чепуха, испорченный учебник — ерунда.
Это уже не похоже на цветочки, о которых шла речь в начале фельетона.
Это даже не ягодки.
Это камни за пазухой, которые в любой момент могут ударить в окно, в дверь, в спину. Сейчас ими замахнулись на нашу мораль.
Можно было бы схватить разгильдяя-прораба за воротник и потащить в суд, в народный контроль. Однако сегодня наша забота не о том, точнее, мы печалимся не столько о пущенных на ветер рублях, не о материальных потерях и убытках, сколько о том, какое развращающее влияние оказывают примеры экономического разгильдяйства и безалаберности на еще неокрепшие души молодых людей.