— Да я… — расцвел сразу подобревший Сергей. — Да я с милым удовольствием, родной мой сосед! Про это мы еще в школе проходили: как не порадеть родному человеку? Я готов хоть сейчас. — Он стал шарить по карманам. — Понимаю вас, понимаю очень хорошо, даже распрекрасно понимаю: дети, их красиво надо одевать, особенно, сами понимаете, девочек.
— Дети?.. — Брови учителя полезли на лоб. — Какие дети, Сережа?..
Вот ведь какой человек, этот Михаил Александрович! В самый раз бы ему обмануть соседа Сережку, прикинуться дурачком, просто, наконец, промолчать, но не может он, черт его дери, не может переломить своего прямого характера, кривить душой.
— Какие дети? — удивляется он.
— Ваши же дети, какие еще? У меня, вам это известно доподлинно, еще не завелись. Ваши дети костюм просят — вот вы им и покупаете этот костюм при моем дружеском содействии. Разве я не верно излагаю ваши собственные мысли, учитель?.. Берите гроши.
Парень протягивает толстую пачку купюр Михаилу Александровичу, но тот резко отвел его руку, воскликнув:
— Нет, нет, что ты это выдумал? Деньги мне лично самому нужны, понимаешь?
— Лично вам?
— Да, мне лично.
— Лично вам я не дам! — грубо выпалил Сергей, и на лице его обозначились упрямые желваки. Он шустро спрятал деньги в карман и нахально прищурился. Этот взгляд привел Михаила Александровича в полнейшее замешательство, и он убито сказал:
— Почему же ты лично мне не дашь? Какая тебе разница, кому давать.
— Есть разница, как вы не поймете?
— Может, не все еще получил?
— Как же так! Попробовали бы недодать, из горла вырвал бы. Вот они, денежки-то! — Сергей потряс купюрами перед самым носом Михаила Александровича. — Двести рэ, один в один, и пересчитывать не надо.
— Двести?.. Это много, мне необходимо всего сто, притом, дня на три-четыре, не больше, я отдам… — бормочет Михаил Александрович, не осознавая своего поражения.
Сергей грозит ему пальцем:
— Михаил Александрович, а трояк?
— Трояк?.. Какой трояк?
— Уже забыли, дорогой учитель? Тот самый трояк, три рубчика, которые я выпрашивал у вас чуть ли не на коленях, чуть ли не со слезами на моих красивых очах? Неужели забыли? Девичья память подводит? Прошу быть внимательным и заметить, что речь-то шла всего-навсего о трешке, не о сотенной, а о трояке, несчастном трояке.
— Но ведь на опохмел души просил, — уточняет Михаил Александрович, и опять не в свою пользу. Сергей начинает сердиться:
— Какое вам дело — зачем?
— Как же, помню, хорошо помню на опохмел души.
— А если вы все так прекрасно помните, то какие решительные выводы намерены сделать?
— Выводы?.. Не знаю, ты же просил, чтобы выпить, разве не так?
— Так, очень даже так! Именно на нее, проклятую опохмелку, и просил. И не вижу в этом ничего плохого и пред… предосудительного.
— Может, ты и прав в чем-то, но, извини, на выпивку дать не мог, рука не повернулась.
— Ха-ха-ха! — развязно засмеялся Сергей. — Решили, значит, не спаивать, вот хохма. Спасибочки! А вам-то зачем целая сотняга понадобилась? Не на пропой же, я думаю… А-а-а, на вазы, не иначе, как на вазы. Мало у вас этого барахла в доме? Куда ни плюнь, везде стеклянные горшки. Ха-ха-ха!..
— Тебе обязательно надо знать, зачем мне понадобились деньги? — глухо спросил учитель, поняв, наконец-то, что попал на крепкий аркан. Если хочешь получить сто рублей взаймы, думал он, выкладывай все, как на духу, иначе этот пацан даст от ворот поворот.
— Я, понимаешь, хочу купить книги. В «Букинисте» появились словарь Даля и полное собрание сочинений Максима Горького. Я, знаешь, давно мечтал…
— Переплеты? — в глазах Сергея загорелся интерес к сообщению учителя.
— Что — переплеты?
— В каких переплетах книги?
— Переплеты, по-моему, вполне сносные, твердые, а Горький почти совсем новый. Но зачем тебе знать об этом?.. Хорошие переплеты.
— Красота! — воскликнул Сергей и прищелкнул пальцами. — Решено, Михаил Александрович, эти книги я сам покупаю!.. Опять не доходит?.. Сам себе покупаю. Еду в магазин, плачу гроши и забираю ваши книги.
— Однако… Я прошу… — до учителя, по всей вероятности, все еще не доходит смысл Сережкиных слов. — Всего-то сто рублей прошу занять, до конца месяца. Чего тебе стоит дать мне сто рублей?..
— А трояк?.. — Сергей уперся руками в бока, вытянулся во весь рост и с этой высоты уронил: — А трояк, дорогой учитель и сосед?.. Я вам по гроб жизни не забуду этот трояк! Сказал, что сам заберу книги, и ша!..