Не будем, товарищи, извиняться!..
КУРИЦА
Антип Красновидов был человек для своего сорокалетнего возраста очень уж несолидный, худой, маленький, легкий, как перышко: дунь — улетит. При этом, как в насмешку, вырос на его невзрачном личике большущий нос. Поэтому и носил Антип очки в массивной оправе, осенью и зимой ходил в калошах и с большой тростью. Галстук завязывал огромным узлом, вроде как некоторые творческие работники, художники, например, или, возьмем, писатели. Все это для солидности.
Вслед ему оборачивались. Антип знал, понимал, что прохожие видят не его, Антипа, а эту бутафорию — очки, галстук и трость… И все же при посторонних взглядах он внутренне собирался в кулак, чувствовал себя сильным и смелым, как, допустим, боксер на ринге.
Хотя, будем честными, не станем кривить душой, храбрым-то был он не очень. Как-то раз упал на Антипа паук… паук не паук, а скорее, паучишко, крохотное такое насекомое, с двух шагов в упор не увидишь. Однако Антип подпрыгнул и, сокрушая стулья и тела своих сослуживцев, резво понесся к дверям. Да…
Характер у Антипа был мягкий, уступчивый, он не очень любил спорить, возражать, спешил согласиться с каждым, кто не успел даже и наполовину высказаться. Однако…
Раз поехал Антип в командировку, а, надо констатировать, что ездить в командировки он не особенно любил, потому что в чужом городе приходилось всегда быть на глазах, потому что никак нельзя было избежать многолюдья в подведомственных учреждениях, в столовых, в гостиницах. От всего этого Антип сильно уставал, и к концу командировочного срока бывал разбит не только физически, но и морально…
Ну, поехал как-то Антип в командировку, и в вагоне привязался к нему слон не слон — огромный, как каланча, и налитый силой, как медведь, мужчина. Голова — котел, плечи — косая сажень, кулаки — по пудовой гире. В купе великан долго, внимательно и с интересом глядел на Антипа, на то, как Антип вытащил из портфеля аккуратно завернутую в кусок газеты жирную курицу, очень любопытно смотрел, а потом грохнул басом, как из пушки:
— Я твою курицу за окно выброшу!
— Вы не посмеете, — неуверенно возразил Антип, с почтением и робостью поглядывая на привольно сидящего перед ним великана.
— Еще как посмею! — добродушно прогрохотал сосед, как показалось Антипу, с явной насмешкой.
— Нельзя выбрасывать чужую курицу, — заметно волнуясь, рассудил Антип.
— Еще как можно! — радостно воскликнул гигант и поднялся во весь свой огромный рост.
— Я милицию позову! — взвизгнул Антип.
— Пока дозовешься, курицы не будет.
— Не смейте! — крикнул Антип и не услышал своего голоса в грохоте состава. Верзила рванул вниз окно, швырнул курицу прочь и спокойно развалился на скамейке, будто сделал какое-то доброе дело, о котором его просил Антип. Он улыбался, улыбался по-хорошему, с превосходством взрослого медведя перед обидчивым медвежонком.
Голова у Антипа пошла кругом: «Что делать?.. Ведь эта орясина оскорбила меня… Оскорбила и смеется. Чем этому борову ответить?!.»
— Не придумал? — удовлетворенно хмыкнул через минуту-другую сосед-каланча. — А я помолился, чтобы всевышний отпустил перед смертью грехи… Не придумал, чем меня взять?
Антип хлопал близорукими глазами под очками-блюдцами, молчал, не в силах совладать с гипнозом великана. Сосед вскочил, приказал:
— Собирайся, пойдем в ресторан!
Ох-хо-хо!.. Антип никогда не садился за стол с незнакомыми даже в своей учрежденческой столовой, а тут — прямо в вагон-ресторан… С этим-то чертом-дьяволом? Еще выкинет по пути из тамбура, греха не оберешься…
— Я с вами никуда не пойду, — растерянно пролепетал он и попятился, насколько позволяло купейное пространство.
— Нет, пойдешь! — рявкнул сосед. — Именно со мной — пойдешь, не пойдешь — побежишь! — В его голосе было столько силы, что Антип молча подчинился.
— Ты курицу не жалей, — орал сосед в ухо Антипу в тамбурах. — Твердая она, как палка. Да и не очень свежая… Не грусти, не плачь, братуха, не жар-птица улетела — курица дохлая. Было бы о чем жалеть.
Каланча хозяином вошел в вагон-ресторан и, окинув бесцеремонным взглядом всех посетителей, уселся за свободный стол, предварительно подтолкнув к стулу Антипа, живо расстегнул пиджак, достал из внутреннего кармана толстую пачку четвертных, похрустел ею перед носом оторопевшего Антипа и сказал снисходительно:
— Заказывай все, выбирай, что твоей душеньке угодно. Денег — море, еду с севера в отпуск. Понял?..
Антип на людях заметно осмелел, мстительно подумал: «Я тебе устрою курицу, динозавр! Тоже мне, мультимиллионер нашелся!» — и подозвал официантку, девушку стройную, но с измученным лицом.