– Хочу вас предупредить, – обратилась она к секретарше, – что эта девица тащит все, что не прибито гвоздями. Она такая шустрая, что вам лучше не спускать с нее глаз.
С трудом сдерживая слезы обиды и унижения, Джулия плюхнулась на стул и постаралась принять самую развязную и независимую позу, всем своим видом показывая, что ей абсолютно безразличны любые замечания в ее адрес. Правда, общее впечатление несколько портили пунцовые от смущения щеки и ноги, упорно не желавшие доставать до пола, так что небрежно вытянуть их вперед не было никакой возможности.
Наконец Джулия все же приняла более удобное и естественное положение, после чего, замирая от страха, начала рассматривать анкету, которую ей дала секретарша. Она знала, что не сможет разобрать ни слова, но тем не менее, высунув от напряжения язык, начала рассматривать черные значки, напечатанные на белой бумаге. Первое слово начиналось с буквы И, такой же, как в вывеске «Игровые автоматы», которую она не раз видела на улице, – один из друзей прочитал ей эту надпись. Вторая буква была М, как в слове «Америка», только это слово было совсем другим. Пальцы Джулии судорожно сжали желтый карандаш. Знакомое чувство беспомощности и отчаяния захлестнуло ее. В первом классе они учились писать слово «кот», но кому и зачем нужно было это дурацкое слово, если его никто нигде никогда на пишет! Разве что в идиотских книжках для первоклассников.
Хотя, попыталась быть справедливой Джулия, книжки не были идиотскими, и учителя, наверное, знали, что делали. Ведь любой ребенок ее возраста смог бы прочесть эту дурацкую анкету за несколько секунд! Значит – все дело в ней.
Наверное, она просто тупа.
Но с другой стороны, она знает много такого, о чем остальные дети не имеют ни малейшего понятия. Потому что она умеет замечать многие вещи. И она давно заметила, что если люди протягивают тебе какой-то бланк и просят его заполнить, то они ожидают, что в первую очередь ты напишешь на нем свое имя…
Со скрупулезной старательностью она печатными буквами написала в верхней части анкеты ДЖУЛИЯ СМИТ и остановилась, потому что больше при всем желании написать ничего не могла. Чтобы не портить себе настроение мыслями о дурацком листе бумаги, который лежал перед ней, Джулия решила помечтать о чем-то хорошем и приятном. О свежем весеннем ветерке, обвевающем лицо, о большом раскидистом дереве, под которым можно лежать и наблюдать за белками, прыгающими в ветвях над головой. Но ласковый голос секретарши вернул ее к неприятной действительности.
– Что случилось, Джулия? Карандаш не пишет? Джулия уперлась острием грифеля в джинсы и резко надавила.
– Он сломался.
– Возьми другой…
– Извините, но у меня болит рука, – солгала Джулия, вставая со стула. – Поэтому я лучше не буду ничего писать. Кроме того, мне нужно в туалет. Где он?
– Рядом с лифтами. Но учти, что доктор Уилмер должна вот-вот прийти. Поэтому не ходи слишком долго.
– Не буду, – послушно ответила Джулия и вышла в коридор. Но перед тем как отправиться на поиски туалета, она внимательно изучила первые буквы таблички, прикрепленной на двери, чтобы не ошибиться при возвращении. – П, – прошептала она вслух, чтобы запомнить наверняка, – СИ. – Довольная собой, Джулия прошла вдоль длинного, устланного ковровой дорожкой коридора, повернула налево, дошла до небольшого фонтанчика и повернула направо. Но когда она наконец добралась до лифтов, то обнаружила там две двери, на каждой из которых была какая-то надпись. В том, что это туалеты, она не сомневалась. Джулия давно заметила, что в больших зданиях их двери и ручки сильно отличаются от остальных. Проблема заключалась в другом. На этих дверях не было ни знакомых ей слов «Мальчики»и «Девочки», ни удобных рисунков, по которым всегда можно определить, какая дверь куда ведет. Джулия осторожно приоткрыла одну из них, заглянула внутрь и пулей отскочила в сторону, увидев одну из этих смешных настенных раковин, которые встречаются только в мужских туалетах. Она давно заметила, что мужчины пользуются такими странными унитазами и не особенно любят, когда маленькие девочки ошибаются дверью и застают их за этим занятием. Зато теперь можно смело открывать соседнюю дверь.
Выйдя из туалета, Джулия ускорила шаг и поспешно направилась в ту часть коридора, где, как она помнила, находилась приемная доктора Уилмер. «ПСИ», – шептала девочка, вспоминая. Однако слово на ближайшей двери начиналось с букв ПЕТ. «Наверное, перепутала», – решила Джулия и взялась за ручку. Незнакомая седая женщина оторвалась от машинки и повернулась к ней.
– Что тебе нужно?
– Простите, я ошиблась дверью, – пробормотала Джулия, и от смущения на ее щеках вспыхнул яркий румянец. – Вы случайно не знаете, где находится приемная доктора Уилмер?
– Доктора Уилмер?
– Да, понимаете, там еще написано такое слово – оно начинается на ПСИ!
– ПСИ… А-а, ты, наверное, имеешь в виду «психолог»! Это тебе нужна комната двадцать пять-шестнадцать. Она немного дальше по коридору.
В любом другом случае Джулия сделала бы вид, что все поняла, и пошла дальше по коридору, открывая все двери подряд, пока не нашла бы нужную. Но сейчас она слишком боялась опоздать, а потому решила пройти это испытание до конца.
– Вы не могли бы повторить номер еще раз, но раздельно?
– Раздельно?
– Ну да! – в отчаянии выкрикнула Джулия. – По одной цифре, пожалуйста. Ну, например, так: три – шесть – девять – четыре – два. Я вас очень прошу.
Женщина недоуменно посмотрела на нее, и Джулия почувствовала себя полной идиоткой. Раздраженно вздохнув, седая дама все же снизошла до ответа:
– Доктор Уилмер находится в комнате два – пять – один – шесть.
– Два – пять – один – шесть, – повторила Джулия.
– Это четвертая дверь по коридору с левой стороны, – добавила женщина.
– Так почему же вы не сказали мне этого сразу! – в отчаянии выкрикнула девочка и выбежала из комнаты.
Секретарша доктора Уилмер оторвала голову от бумаг и ласково спросила вошедшую Джулию:
– Ты заблудилась?
– Я? С чего бы это? – не моргнув глазом, соврала она и, гордо тряхнув кудрями, направилась к своему стулу. Не зная, что за ней наблюдают сквозь специальное двойное зеркало, она подошла к аквариуму. За время ее отсутствия в зеленом царстве произошла трагедия. Золотая рыбка, которая так весело плавала прежде среди густых водорослей, теперь лежала на дне, мертвая и безразличная, а две другие рыбки медленно подбирались к ней, явно помышляя об этой своеобразной добавке к своему рациону. Джулия постучала пальцем по стеклу, чтобы отпугнуть их, но через несколько мгновений они снова вернулись.
– Там мертвая рыбка, – наконец решилась Джулия обратиться к секретарше, стараясь при этом казаться не слишком озабоченной. – Я могу помочь вам достать ее.
– Благодарю тебя, дорогая, но в этом нет никакой необходимости. Вечером придут уборщики и сделают все, что нужно.
Джулия с трудом подавила гневный протест против того, что считала ненужной жестокостью по отношению к мертвой рыбке. С деланным равнодушием она раскрыла журнал, продолжая украдкой наблюдать за двумя живыми рыбками, хищно снующими вокруг своей мертвой соседки. Каждый раз, когда они собирались приступить к своей жуткой трапезе, Джулия бросала быстрый взгляд на секретаршу и, убедившись, что та занята своими делами, быстро стучала по аквариумному стеклу.
А всего в паре метров от нее, по другую сторону лжезеркала, доктор Тереза Уилмер наблюдала за развитием ею же самой придуманного сценария. С понимающей улыбкой она следила за доблестными попытками девочки, не привлекая внимания секретарши, защитить мертвую рыбку. Повернувшись к стоящему рядом мужчине – коллеге-психиатру, который недавно начал участвовать в ее особой программе, доктор Уилмер улыбнулась.
– Итак, вот она перед нами, эта «ужасная Джулия», которую воспитатели дружно заклеймили как умственно отсталую, неуправляемую, оказывающую дурное влияние на остальных детей и вообще как претендента номер один на место в колонии для малолетних преступников. Ты знаешь, – в ее голосе прозвучало что-то похожее на искреннее восхищение, – однажды ей даже удалось организовать в Ла-Салле голодовку! Она уговорила сорок пять детей, большинство из которых были старше ее, устроить эту своеобразную забастовку и требовать лучшей еды.