— Погоди, князь, не кори меня, покуда правды не ведаешь.
— Отчего не ведаю? Слуга мой казну нашел да тебе отдал, а ведь мог и утаить…
— Мог, князь, — подтвердил боярин. — Мог. Вот и утаил!
— Чего?! — побагровел Ковер. — Не возводи напраслину на Аверьяна! Он слуга верный!
— Тебе — верный… Утаил он серебро, князь. Утаил!
— Не может того быть! Знать, неверно сочли?
— Считали! Аж трижды! Не вся казна…
— Не Аверьян это — разбойники успели поживиться, — стоял на своем наместник.
— Не успели — стражники за разбойниками следом шли, недосуг тем было. А после-то, как успокоились, чего им с мешка отсыпать? Слуга твой взял, князь. Он, более некому…
— Да я честнее слуги не видывал! — вскричал Ковер.
— Он, — твердил боярин.
— Ну, рассуди… — пытался втолковать ему Ковер. — Ежели бы Аверьян захотел поживиться, не устоял, как сказываешь, так чего ж ему отсыпать? Взял бы весь мешок, всю казну, никто б не ведал. Кто его видел? Никто! Кто на него думал? Никто!.. Нет! Коли отдал казну, стало быть, не он отсыпал!
— Он иль не он, там скажется, — заключил Волков.
— Где скажется? Кем скажется? — не уразумел князь.
— Им самим, на пытке, — нехотя пояснил боярин. — Вот ежели под пыткой не сознается, отдадут его тебе на поруки.
— И когда… пытка? — похолодел князь.
— Не скоро… Через седмицу, знать, приступим, не раньше, — предположил боярин. — Палач наш в деревню уехал, сына женит. А без него какая ж пытка.
— Может, отпустишь его до той поры, Аверьяна-то? — попросил Ковер. — А, боярин?
— Не только не отпущу, но еще в железа велю заковать, чтобы ты ему побег не учинил.
— Что же делать-то теперь? — недоуменно вопросил, огладив бороду, князь. — Может, я те деньги за него верну? Много ль там?
— Много не много, разве в том дело-то?
— Сколь?
— Не скажу! Ты-то, может, и вернешь недостаток, да тем самым вину его признаешь. А за вину отвечать надобно. Вернешь — вовсе мужика сгубишь…
— Может, сговоримся, боярин?
— Не сговоримся. Не посчастливилось тебе, князь, не на того напал: я подарков не беру, посулами не промышляю. Все досконально государю поведаю.
— А коли не виноват Аверьян?
— Мой тебе совет, князь: ищи вора!
— Ого! Посоветовал! А ежели тот вор у тебя в приказе сидит?
— В своем приказе я сам поищу.
«Ищи вора… ищи вора…» — назойливо крутилось в голове наместника. «Эх, Аверьян, кой черт понес тебя в ту баню? Сыскал заботушку. Гадай вот теперь, где вора искать… И ведь ехать скоро, как же без Аверьяна-то? И не ехать нельзя: через месяц лед станет, а по сухопутью дороги заметет. Струги, опять же, назад в Чердынь пригнать надо. Служба государева, будь она неладна! Не бросишь… Ох, чего-то спину заломило, не уснуть…»
— Федор!.. Федор! — позвал князь тиуна, спавшего в соседнем покое.
— Здесь я, Иван Андреич, чего надобно?
— Запали свечу… да спину мне помни, ломит чего-то…
Федор поспешно зажег свечку, осторожно начал мять князя.
— Вот так…так…Ох! Верно, в приказе продуло… Ох, сквозняки у них там — токо что не сдувает…
— Что ж ты, князь, все в приказ да в приказ? — укорил тиун, разминая спину Ковра. — Не выхаживай ты Аверьяна, не стоит он того.
— Ты почем знаешь, кто чего стоит? — проворчал князь. — Аверьян — слуга мой, мне и решать!.. Ох! Шибко-то не мни — хребет сломаешь!.. Он хороший слуга, сметливый. Разбойников, вишь, перехитрил…
— Вот он самый главный разбойник и есть! Атаман! — не выдержав, воскликнул тиун.
— Эк ты, Федор, ловко брешешь! Придумаешь тоже — атаман…
— Избавиться тебе, князь, от него надобно: не ровен час, и тебя ограбит.
— Да уж избавился, — вздохнул наместник, — сидит вот в застенке…
— Вот-вот, там ему самое место! — удовлетворенно покивал тиун.
— И за что ты, Федор, так его ненавидишь? Ровно пес цепной на него бросаешься.
— Так я ж сразу его распознал, еще когда в лесу подобрали. И тебя, князь, сколь упреждал? Да ты разве ж слушаешь? А ныне он сам себя перехитрил, с мешком тем.
— Это как же?
— Придумал сказочку про баню. Кто поверит? Да чтоб разбойники столько серебра без призору оставили! В баню приволокли… Для чего?.. Не-ет, они б его закопали сразу же в приметном месте или…
— Погоди-ка, — наместник слушал вполуха, но что-то в словах Федора вдруг поразило его. — Погоди… Как ты сказал?
— Когда?
— Только что… про баню…
— Говорю, в баню разбойники серебро не потащат да без призору не оставят.