Приятного чтения:)
1.3
15.07
Мы с Вети сидели на крыше под сводом ветвей старой яблони, растущей перед домом. Под лёгкими порывами вечернего ветерка на нас сыпалась испорченная монилиозом листва и труха с расслаивающейся коры. Вместе с тем пахло свежестью.
В детстве часто мы забирались сюда по стволу самой яблони, прячась от нужды есть мамин обеденный суп. Сейчас, пожалуй, от супца не отказалась бы ни я, ни Верити, кусочком ореховой скорлупы ковыряющая мох на черепице; да и влезли мы на такую высоту по старой ржавой стремянке.
- Я тебе кое-что расскажу, но ты пообещай молчать.
Я физически ощутила прервавшуюся после этого заявления спокойную дрему. Сестра из сонной неги выпала, смотрела серьёзно и несколько тоскливо, приподнявшись на локтях.
- Не обещаю, - я отвернулась, сквозь листву глядя на пыльную дорогу за калиткой. Вот-вот должен был явиться на ужин женишок Вети, чему свидетельствовали глухие звуки по ту сторону вершины крыши. По сути они доносились из открытых окон кухни, где мама с бабулей вносили финальные штрихи в содержание стола на этот вечер. До того будучи не в восторге от скорого приезда гостя, ныне я готова была идти навстречу с флагом, только бы избавиться от настораживающего тона сестры.
- Погоди, почему это? - Верити фыркнула, мол, не интересуюсь вашим мнением, и также меланхолично продолжила, - Хочу рассказать именно тебе. Потом поймёшь почему.
- Глаголь уже.
- Мы с Домиником на прошлой неделе смотрели у "торгаша" репродукции "Фудзи" Хокусая. У нас в квартире стены отвратно- серые, хотели не разбираться с этим радикально.
- И как? Все 46 брать будете? Вам тогда и на потолок хватит.
- Прекрати этот стёб, - она отмахнулась от моих жалких потуг к смеху, как от назойливой по утру мухи, - В павильоне душно было. Может быть по этой причине, (хотя Доминик говорит, возможно из-за нервов перед венчанием), я на выходе, как поросёнок забитый, упала в обморок.
Усталый вздох подавить не вышло. Я прикрыла веки, ощущая, как сестра заерзала на месте, ожидая расспросов. Привычка выдавать анонсированную информацию порционно, с таинственным видком, у неё ещё с тех времён, когда она будучи десятилетней расписывала свои школьные проказы как нечто выходящее за рамки человеческого восприятия удивительного. Злись и крути пальцем у виска, а Верити Браге всё же предпочтёт взять на измор таким способом.
- Вет, ты действительно слишком... Ответственно, наверное, подходишь ко всем мелочам, - я села, опустив подбородок на согнутые в коленях ноги. Зашуршала листва и мох, - И хорошо понимаешь, что всегда была склонна к обморокам.
- Да-да, мама - параноик, я - обморочный холерик. Слышали от вас с бабулей не раз.
- Это всё в шутку!
- Конечно, - она тоже бегло глянула на дорогу, - Но я и не на свою болезненность жалуюсь. Мне что-то снилось, пока меня приводили в чувство. Не лучшее место для галюционирования, соглашусь. И теперь каждую ночь снится.
- От мамы вирусок подхватила. Помнишь, она после нашего похода в рощу пару лет назад, полгода жаловалась на кошмары? Змеи снились. Учитывая колорит Хокусая, смею предположить, тебе сниться Фудзияма?
Верити, вопреки своему настрою, самым простым образом заржала. В её случае смех не был гоготом, переливался, как звон реки, но был столь заразителен, что окружающие, как правило, пускались в лучистый хохот вслед за ней.
- Точнее будет кайдзю, - по мне словно прошёлся колючий электрический заряд, сама не понимая почему, я смолкла, когда и сестра вдруг тоже утратила восторг от баловства, - И море, и горы, и семья. Каждую ночь все сворачивается как салфетка. И тени, много теней, Магда.
- Поэтичная ты душа, Браге. Это просто кошмары. Не стоит так тревожиться.
- Я волнуюсь не из-за самого сна, - Вет выглядела озадаченной, словно та проповедь, что она старалась вплести в обыденные слова, прошла в двух дюймах от меня очередным потоком ветра, так и не зацепив ни единого корешка в моей черепушке, - Страшно засыпать последние дни. Сегодня утром проснулась от того, что снилось, будто вы умираете. Дом затоплен, под водой плавает что-то. И Доминик... Но не в этом суть. Просто мне не хорошо. И ночные ужасы не приходят без причины.
Сестра прервалась, и после больше не выглядела опустошённой. Напротив, её дикая синева глаз теперь ещё ярче полыхала чувственными искрами.