«Кого-то»
Дима поднял глаза выше, в то место, где теперь была крыша разрушенного дома. Его отец. Он стоял там, без одежды. Почти без одежды. На его шее бантом была завязана красная лента. Безусловно, это был отец, но кожа его была черного цвета и сочилась отвратительными язвами. Кровь капала на бывшие стены серого блочного дома, превращаясь в капли неприятного бурого цвета.
Он смотрел прямо на сына. Дима присмотрелся. Нет, отец не смотрел на него, а лишь повернул голову в его сторону. На лице зияли пустые глазницы.
- Папа? – Дима сказал это шепотом, боясь шелохнуться. – Это ты?
Отец положил руки на горло и помотал головой. Не может говорить.
- Что с тобой?
Отец отвел руки от горла и сложил ладони вместе, на уровне груди.
«Жест прощения? Или просьба о помощи?»
- Я не понимаю! Что ты хочешь? Что здесь случилось, почему?
Отец, или, вернее, тот, кто был когда-то его отцом, неподвижно стоял на месте. Постепенно лоскуты его черной кожи начали отваливаться, растворяясь в воздухе. Через несколько мгновений отца не стало.
-Я не понимаю, что это.
Дима попробовал встать, но тело не слушалось. Он понял, что совершенно не чувствует ног. Спину пронзило. Он был не в силах даже шелохнуться.
«Сева, Сева, Сева»
- Сева!!!
Он вложил в этот крик всю силу, но его голос тут же был поглощен тысячами подобных голосов. Они звучали со всех сторон. Мужские, детские, женские. В ушах зазвенело, Дима почувствовал подкатывающий приступ тошноты.
- Хватит! Замолчите все!!!
На мгновение стало тише. Он увидел над собой двух людей в форме.
- Вы ранены? Чем вам помочь?
- Я… я нормально. Помогите найти сына. Он ушел гулять, я не успел ему сказать, я никому не успел ничего, но…
- Тише, тише. Спасатели работают. Все будет хорошо.
- Что произошло?
- Мы не можем сказать заранее. Официальную версию объявят позже. Вероятно, взрыв бытового газа. Хотя… тряхнуло так, что любое землетрясение отдыхает. Они переглянулись.
Подъехала еще одна машина. Людей в форме окликнули и они переключились на других пострадавших.
Дима оперся на руки и попытался проползти вперед. У него медленно, но получалось. Он вытянулся на руках и огляделся.
Развалины, пыль, люди. Машины, носилки, спасатели. Бесконечный шум. Самокат. Он стоял чуть поодаль от эпицентра разрушения и сверкал зеленым корпусом.
«Даже не запылился»
Неподалеку от самоката Дима разглядел знакомый цвет. Шортики с кармашками.
- Сева!!! Я сейчас, сынок!
Дима полз по-пластунски, подтягиваясь на руках. Ноги по-прежнему не слушались.
«Я успею, малыш. Я успею»
Когда дом напротив рухнул, Марина стояла у окна в детской. Она не видела, что за ее спиной стрелки часов будто сошли с ума и бежали по кругу, все ускоряясь.
Часть 6
Марина оглянулась на часы с зайчиками и подмигнула им. Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Она вернулась к окну в детской и продолжила наблюдать за разрушением. Она уничтожит это отродье и его папашу-пьяницу, чего бы ей это не стоило. Зайчики молотили маленькими молоточками по нарисованным наковальням, раскручивая стрелки часов все сильнее.
Тик.Тик.Тик.
«Пошел первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его. Второй Ангел вылил чашу свою в море: и сделалась кровь, как бы мертвеца, и все одушевленное умерло в море. Третий Ангел вылил чашу свою в реки и источники вод: и сделалась кровь.
И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле».
Дима отложил книгу в сторону.
Старый, с пожелтевшими от времени страницами томик «Откровение Иоанна Богослова», книга его отца. Сам не зная зачем, он листал ее все эти дни. Зачем он забрал ее тогда, в детстве, из комнаты отца, зачем держал ее в руках сейчас? Ответа не было, но было очень знакомое чувство. То самое, когда не можешь вспомнить слово, которое навязчиво крутится на языке. Мучительное ожидание и…вот то, что так долго мучило рассудок, оказывается на самой поверхности.
Он посмотрел на окно в палате. Двойная деревянная рама в несколько слоев была покрашена белой краской, которая местами отслоилась, обнажая плохо обработанное дерево. Штор на окне не имелось, сразу из окна палаты открывался вид на промышленную окраину.
Город снаружи только и жужжал, что о прошедшем землетрясении. Все так и говорили - землетрясение, несмотря на официальную версию о взрыве бытового газа и невозможности землетрясений на Урале как таковых. Люди во дворах сплетничали о возможных причинах и обсуждали судьбу десятков пострадавших, дикторы новостей твердили заученные слова.