— Спасибо.
— Но вы говорили так, как будто могли их и убить!.. — оторопело вставил Липман.
— Да. Но мы посчитали, что это излишне. — говоря это Натин отдёрнула правый рукав и, продемонстрировав изображение того самого золотого браслета, что показала и в кафешантане, выдернула из ножен свой стилет.
— Согласитесь, что при должном умении и вот такого вполне достаточно.
Натин блеснув отполированным лезвием, также изящно и быстро убрала свой стилет на прежнее место.
— И браслеты, и оружие, есть атрибуты власти и статуса. — также пояснила Натин, глядя в круглые глаза Липмана. — И мы при них всегда.
— Прошу прощения, и каков Ваш статус?
— А вот это — секрет! — вдруг озорно улыбнувшись заявила Натин, и её глаза сощурились в две лукавые щелочки.
— И мы несколько отклонились от нашего обсуждения. — заявила она, сменив лукавое выражение.
— Нас, в небогатом наряде, называли «монголкой». — тут же завернула разговор прогрессорша. — И, судя по произношению, это что-то означает. Не только как название нации. Отсюда, два вопроса: почему при богатой одежде — смотрят на одежду и обращаются как положено, а если нет, то смотрят на лицо и обращаются как с животным, даже если одеяние соответствует не бедным слоям общества?
Настолько откровенная постановка вопроса вызвала настоящее замешательство. Даже на лице, не принимавшей до сих пор Марии проявился испуг. Натин это только развеселило.
— Не бойтесь отвечать откровенно, так как те, кто нанёс мне оскорбление уже наказаны. Мне надо знать, в чём тут дело. Чтобы не попадать в неприятные ситуации.
Все трое надолго задумались. Потом, после серии переглядываний, начал Липман.
— Я заранее прошу прощения, но те НЕГОДЯИ — Липман выделил слово интонацией, — использовали слово «монголка» в… э….
Липман замялся. Но Натин его подбодрила улыбкой.
— В смысле слабоумная. — выпалил Липман и покраснел.
— То есть, это слово является синонимом «слабоумия»? — спокойно уточнила Натин.
— Да, госпожа Натин! — чуть не вспотел Липман отвечая.
— Тогда многое проясняется. Но… получается, что целая нация записана… в слабоумные?!! — изумилась Натин.
— Пожалуй, тут стоит объяснить подробнее… Я знаком с теорией, которая лежит в основании этого убеждения… Или наоборот: убеждение, в основании теории. — Внезапно вступил в разговор Пьер. — Если начать с самого начала, вы стали жертвой довольно старого предубеждения…
Натин изобразила на лице самое живое внимание. Хотя и догадалась уже что Пьер скажет. Просто «сложить два и два» уже из услышанного не представляло труда.
— Когда вы были в богатом платье, вас воспринимали как богатую и состоятельную госпожу из стран Юго-Восточной Азии. Тайланд, Бирма, Китай. Но когда вы появились в одеянии небогатом, то вы стали выглядеть как служанка-рабыня европейских господ. А рабыни, набранные в Юго-Восточной Азии, из-за плохого знания языка выглядят в общении как слабоумные.
— Спасибо, я уже догадалась насчёт этого — слегка разрядила обстановку Натин своим смехом. — Но, как я полагаю, за всеми этими предубеждениями стоит и какая-то традиция?
— Не только традиция, но и целые теории.
— Это ещё интереснее! — вы могли бы указать на кого-то, кто эту теорию описал наиболее чётко?
Липман, расслабился. Натин, хоть и продемонстрировав свой статус, на них не злится, проявила себя как отвлечённый исследователь, любопытствующий насчёт обычаев чужого народа. А это значило, что предварительный заказ на исследования и услуги, что она уже озвучила в предыдущих встречах, остаётся в силе.
По большому счёту он был прав. Но он даже и не подозревал насколько далеко идущие последствия скрываются за «простым любопытством» проявленным этой «восточной принцессой».
Натин увидев в глазах Липмана энтузиазм, вопросительно глянула в его сторону приглашая высказаться.
— По моему мнению, наиболее полно теорию разных рас описал в своём труде Жозеф Артюр де Гобино. Оно называется «Эссе о неравенстве человеческих рас».
Когда Натин ушла, все трое не сговариваясь вернулись за столик. Было что обсудить.
— Ну и что вы на это скажете? — развёл руками Липман. Ему последняя встреча с «работодательницей» далась особо тяжело. Ведь именно он её организовал. И «скользкие моменты» которых в разговоре было множество, воспринял на свой счёт. Как будто именно он был виноват в том, что на эту мадемуазель напали, смертельно оскорбили, да ещё потому, что она вырядилась не зная особенностей местных «суеверий».
— То, что она сказала по опасности излучения радия — для меня откровение! — тут же поделилась своим мнением Мария. — Можно ли этому верить?