При въезде на Базу заметил стоящие возле большого ангара многочисленные повозки с телегами. Некоторые разгружались, и детали проносились внутрь. Причём заняты были все. И солдаты в синей форме новоявленных Военно-Воздушных Сил, и офицеры бодро бегающие меж них и отдающие «многоэтажные» указания, и вновь прибывшие вместе с грузом мужички инженерной наружности.
При ближайшем рассмотрении мужички оказались действительно новоявленными инженерами «Фабрики Брезе» — привезли детали нового самолёта. Вместе с двигателем.
Григорий аккуратно запарковал свой грузовичок подальше, чтобы не мешать деловой суете, заглушил двигатель, но из кабины вылезать не спешил.
«Пятая… — думал он. — Эта модель с тремя двигателями. Двигатели по двадцать „лошадей“. По расчётам, с полной загрузкой может летать и на двух. Так что в случае аварии одного, лётчику будет выбор куда и как посадить самолёт. Берёт на борт приличное количество груза. И первое же применение — почта. Почтовый самолёт. Первый почтовый самолёт. Быстро доставит почту даже туда, где нет железной дороги. Была бы взлётно-посадочная полоса. Не истребитель и не разведчик. Сугубо мирная такая профессия для самолётика… И кого на него посадить? Те бравы молодцы, что сейчас с энтузиазмом бегают вокруг деталей — больше на „сурьёзные машины“ нацелены. На военные. Да и База как раз больше ВОЕННО-воздушная. С ударением на „военно“. Конечно, данную модель можно приспособить и для бомбометания. Но лучше слегка обождать. Сейчас нужно что-то, чтобы всем показать, что самолёт — не цирковое представление. А что-то очень удобное и практичное. Значит, нужны почтовые самолёты. И мелкие грузоперевозки. Из тех, что нужно доставить по адресу очень быстро. Кого пилотом сажать на этот первый почтовый?»
Григорий вылез из кабины, захлопнул дверь. Ещё раз полюбовался на суету и рявкнул.
— Михайлов!!!
Молоденький унтер бодро подбежал и вытянулся по стойке смирно.
— Когда придёт завтра мадемуазель Смирнова — передай, чтобы её немедленно приставили к изучению матчасти пятой модели. Она её будет водить.
— Слушаюсь! — козырнул Михайлов.
«Вот и хорошо! — подумал удовлетворённо Григорий. — И слово не нарушено, и Оленька при деле. Главное, у неё будет конфетка. Чтобы не куксилась! И летать она будет. Ведь очень хочет? Значит будет! И как раз новые рекорды будет устанавливать. По дальности и скорости. То, что надо!».
Удовлетворённый таким решением, Григорий пошёл смотреть куда пристраивают новый самолёт.
— Первые залпы большой войны
Потирая руки от предвкушения, Натин расхаживала по своей комнате. То, что её таки оценили с её возможностями и наконец-то встраивают в дело очень серьёзно, сильно радовало.
Но ещё больше радовало, что с ней полетит Василий.
Она уже не пыталась от себя гнать мысль что этот парнишка, с горящим взором ей откровенно нравился. И она буквально жаждала как-нибудь к нему подобраться поближе. А тут — такая возможность! Шесть часов полёта! За шесть часов можно было сделать всё. Узнать всё, что хотела, разгрызть наконец, этот «крепкий орешек», который так ловко от неё бегает.
И именно это тщательное дистанционирование Василия от неё, ещё больше подогревало интерес. Этот змий постоянно, в любых ситуациях, старался сделать так, чтобы между ним и ей оказался брат — Румата. Так что все её поползновения в ту сторону, натыкались на широкую грудь этого вояки и булыжную харю, которая, казалось бы ничего не понимает.
Странное дело: Когда в университете её пытался «завоевать» Мал Далек, — это вызывало сильнейшее отторжение. Казалось, что вот, некий…, пытается поставить её на короткую цепь со страховым ошейником. Как псину. Ведь Мал не скрывал, что именно «завоёвывает». А значит «покоряет». Ага! Разбежалась она! Покоряться каким-то там… поэтому она воспринимала все знаки внимания со стороны Мала, ни много ни мало как покушение на её личность и свободу.
Но сейчас, почти что оказавшись в той же ситуации, что и сам Мал, она поняла, что это значит. И смутно, но наконец, на своём примере, начала понимать что в Мале разожгло такую маниакальную страсть.
Да и то, что выдавалась великолепная возможность узнать братьев поближе — на примере пусть одного, но самого Василия, учёного, — ещё более подогревало в ней интерес к предстоящему вояжу.