— Олшейда вам все же не удалось убедить?
— Только потому, что он так же упрям, как вы. Он ссылается на пороховой след вокруг входного отверстия пули… Это якобы доказывает факт самоубийства… Ничего это не доказывает, кроме разве его собственной тупости. Я себе ясно представляю такую картину. К ничего не подозревающему Стивенсону подходит жена, за спиной она прячет револьвер. Одно движение — дуло револьвера уперлось в грудь. Выстрел.
— Слишком продуманно. Она, как вы говорили, действовала в состоянии сильнейшего аффекта.
Мун пожал плечами. До самой гостиницы он хранил молчание. Поднявшись в номер, Мун первым делом принял душ. Сквозь закрытую дверь он услышал, что кто–то пришел. Женский голос что–то сказал. Дей–ли что–то ответил, потом стук закрываемой двери, и снова тишина. Не прошло и минуты, как Дейли вбежал в ванную. В руке он держал несколько отпечатанных на машинке листков — аккуратную запись всего, что приняла телефонистка в отсутствие Муна и Дейли. Поскольку Мун являлся счастливым обладателем универсального абонемента, он мог не тревожиться, что какой–нибудь важный телефонный звонок останется незарегистрированным. Еще мокрыми пальцами Мун перелистал записи. Джон Сильвермен, главный репортер «Санариско кроникл»: «Хочу по возможности скорее встретиться с вами. Наших читателей интересует ваше отношение к сенатской комиссии…» Мистер Брэдок: «Прошу зайти ко мне. Надо поговорить относительно сенатской комиссии…» Еще несколько не представляющих особого интереса звонков. Только на третьей странице Мун обнаружил сообщение, приведшее Дейли в такое возбуждение.
Мистер Стивенсон: «Мистер Мун, как только вернетесь, немедленно приезжайте ко мне. Чрезвычайно важно. Мне кажется, я знаю, кто работает на Фелано».
— Ну, что скажете? — проговорил Дейли.
— Только то, что иногда очень полезно подписываться на универсальные абонементы.
— Разве не понимаете? Вы ошибались! Лучшего доказательства не требуется. Стивенсона убила не жена, а один из агентов Фелано.
Мун молча вытерся и оделся. Только после этого он противно–наставническим тоном сказал:
— Удивительно! Такой сравнительно молодой человек, и такая плохая память. Неужели вы забыли собственные слова, что миссис Стивенсон могла быть агентом Фелано… Если так, у нее двойная причина для убийства… Поразмыслите над этим, а я пока поеду к Брэдоку.
При всем своем хладнокровии Брэдок был чрезвычайно взволнован смертью главного конструктора. Когда Мун рассказал ему о телефонном звонке Стивенсона, он разъярился.
— Почему же он не сообщил мне?.. Какая глупая смерть! Ушел, так и не сказав самого главного! Я платил Хэрти королевское жалованье, я каждый день обшаривал весь завод, я сам молчал и научил подчиненных молчать! А шпион, оказывается, сидел в самом центре! Никогда не прощу этого Стивенсону. Покончить с собой в такой момент, когда он единственный владел этой тайной!
— Вы не правы, мистер Брэдок. Его убили.
— Кто?!.
— Это ведь ясно… Тот, кто не желал, чтобы эта тайна была раскрыта.
В гостиницу Мун вернулся поздно вечером. Дейли уже спал. На ящике с сигарами лежала записка.
«Чем больше раздумываю, тем крепче убеждаюсь, что вы ошибаетесь. Если буду размышлять еще час — почти наверняка приду к выводу, что идеальному электронному детективу будущего ни в коем случае не следует присваивать ваше имя. Поэтому в ваших же интересах иду спать.
P. S. Звонил Фелано. Просил, чтобы вы непременно звякнули ему еще сегодня. Очевидно, великий политик считает, что смерть Стивенсона напугала нас до смерти. Скажите ему, что гвардия умирает, но не сдается. А впрочем, чем Фелано хуже Брэдока? Разница только в девизах. Итак, выбирайте между «Побеждает тот, кто молчит» или «Честность прежде всего!».
Мун вынул из ящика сигару и закурил. Едва он успел сделать несколько затяжек, как зазвонил телефон. Это был Фелано.
— Мистер Мун? Наконец–то вы явились… Никак не мог дождаться. У меня для вас маленький сюрприз. Вы высказали предположение, будто я замешан в убийстве Стивенсона. Мне не хочется, чтобы вы дурно думали обо мне. Как–никак вы будущий союзник.
— Вы прекрасно осведомлены… Меня, конечно, очень интересовал бы источник вашей информации, но боюсь, что вы не пожелаете рассекретить его.