Вскоре пришёл капитан, как оказалось, командир разведроты, который чуть приоткрыл завесу таинственности. Из его туманных объяснений выяснилось, что нам не было особого смысла приезжать с утра. Что сейчас нас могут устроить поспать или иначе отдохнуть, а выдвигаться будем только ближе к ужину. По уже сложившейся традиции меня повели в женское расположение, и я приготовилась опять пересечься со связистками, но не угадала, меня разместили в расположении банно-прачечного отряда, где я с удовольствием доспала своё заслуженное время сна. Вот уж перед кем я не стала бы ни за что выпендриваться как перед связистками. Почему-то незаслуженно совсем забытые и стыдливо замалчиваемые части в составе Красной армии, которые двигались всюду с нашими войсками, и благодаря их непрерывному каторжному труду у нас фактически не было за всю войну потерь от эпидемических заболеваний. После банного дня все солдаты получали форму и бельё без окопных блох и вшей.* И вообще, очень многие "медсестрички", о которых с такой нежностью вспоминали потом многие фронтовики, на самом деле имели должности прачек этих самых отрядов. В любую погоду в самых неприспособленных условиях, без всякой механизации своими опухшими от работы в воде с щёлоком руками эти героические женщины ежедневно стирали и приводили в порядок форму и бельё всей нашей Красной армии. Нет у меня права перед этими труженицами выпендриваться и ещё очень большой вопрос кому из нас проще и легче.
За мной прислали посыльного, и мы поехали дальше по нашим мутным и таинственным делам. Подозреваю, что фамилия неизвестного капитана Сусанин, а отчество Иванович, потому, что если нарисовать на карте кракозябру нашего маршрута, то самый хитрый тактик бы не смог установить цель нашего движения. Хотя в местных болотах и чащобах найти проезд - задача не для слабых духом. Но и это плутание закончилось, как всё в этом мире. Автобатовский шофёр уже даже не матерился, а просто скрипел зубами от бессилья и злости.
Машину бросили в каком-то перелеске, совсем недалеко уже была слышна возникающая изредка вялая перестрелка. И судя по пролетающим иногда поверху с гудением шальным пулям, мы были совсем недалеко от передовой, что словно услышав мои мысли подтвердил капитан, что до наших окопов отсюда всего метров двести, а дальше за нейтралкой уже немцы. Вскоре из кустов появились два местных проводника, которые куда-то повели нас. В одном месте попросили пригнуться и перебежать ложок нагибаясь как можно ниже, место оказалось пристрелянное немцами и просматриваемое с их позиций. Наконец, мы пришли к месту назначения, и нас окликнул спрятанный в кустах часовой.
Чего мы забыли здесь на передовой в полукилометре от фашистов я придумать не могла, ровно до тех пор, пока не начали стягивать маскировку из уже подвявших ветвей. Задвинув хвост в кусты на каких-то непривычно стройных ногах-шасси с каким-то удивлённым выражением на застеклённой мордочке, если можно носовую часть самолёта представить мордочкой, стоял самолётик чуть выше и больше знакомого и привычного У-двасика. Гораздо более высокое шасси, по одному высоко расположенному крылу, вытянутый, какой-то изящный закруглённый нос с округлой дырой под коком винта, словно застывший в восклицании рот и просто огромное остекление просторной даже на вид кабины.
Если бы не украшающие его проклятые кресты и какая-то непонятная растопыренная подобно свастике чёрная зверюга на жёлтом с чёрной каймой щите**, я бы наверно его поцеловала. Первая ассоциация, которую он во мне вызвал, была с молодым голенастым, немного нескладным журавликом. А при взгляде ровно спереди он напомнил взъерошенную, оттопырившую в стороны уши (крылья) недовольную дворнягу. Ещё даже не осознав толком, что мы приехали за ним и это без пяти минут мой новый самолёт, я уже назвала его "Тотошкой"...
*- К слову, у цивилизованных европцев для борьбы с насекомыми была только вонючая не очень эффективная присыпка, а вопросы помывки и санобработки белья и одежды решались на уровне рот и батальонов, и зависели от расторопности ротного и батальонного интенданта. В среднем официальные помывки происходили примерно раз в месяц, остальное было личной инициативой самих солдат, в летнее время для помывок использовались любые удобные водоёмы, солдаты стирали себе сами. К примеру, после сдачи в плен армии Паулюса наша медслужба была вынуждена развернуть несколько инфекционных госпиталей, для лечения немецких и прочих пленных. А что вы хотите, если сам Паулюс гордо носил свою амёбную дизентерию заработанную ещё в первую Мировую до самого Сталинграда. За всю войну в нашей действующей армии не потребовалось разворачивать ни одного инфекционного госпиталя, все вопросы решались с использованием при необходимости инфекционных изоляторов при медсанбатах. И это тоже отражение труда наших банно-прачечных отрядов. Но зато немцы очень гордятся, тем, что в каждой дивизии в составе тыла обязательно был полевой бордель, и каждый арийский солдат получал талончики для его посещения по утверждённому графику. Пусть вшивый, блохастый и скрюченный от поноса, но зато обслуженный настоящей арийской проституткой. Вот это и есть настоящая европическая цивилизованность! Да! И не забывайте восторгаться!
**- Речь про старинный герб Фландрии, по-другому - фламандский лев. Стилизованное изображение чёрного льва (правда в этой растопыренной каракатице увидеть льва наверно смогут только странные люди близкие к геральдике) на жёлтом фоне. Был официальным знаком легиона ваффен-СС "Фландрия" сформированный из добровольцев фламандского происхождения из Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. По факту в лучшие свои дни численность легиона не дотягивала даже до полка. Его передавали под командование дивизии танковой "Викинг", 11-й панцергренадёрской дивизии "Нордланд", придавали полку "Норвегия", в общем, весьма запутанный военный путь европских добровольцев. Достоверно известен только финал, когда в 1944 году последние оставшиеся в живых 50 человек были включены в состав дивизии СС "Полицай". Всего легион потерял на нашей земле убитыми более 5000 бельгийцев, и почти 5000 валлонов и фламандцев попали в плен (к слову, цифры и формулировка взяты без изменения. То есть, погибших Бельгия признала, как добровольцев из числа своих граждан, а вот в плену у нас бельгийцев оказывается не имелось, ведь Бельгия с нами не воевала и в состав стран Оси не входила. Как она ещё умудрилась в число стран победительниц не попасть). На северо-западе воевала такая изумительная европическая солянка. Как-то очень часто упоминается, что фланги 6-й армии Паулюса под Сталинградом очень плохо удерживали румынские и итальянские части из-за чего нам и удалось их смять. Но почти никто не вспоминает, что на Центральном участке старательно воевали венгерские, хорватские, французские, чешские, словацкие и сборные балканские части. Про толпы добровольцев из "нейтральной" Швеции в финской армии я уже упоминала в первой книге. Но желающие хапнуть русской земли в Европии ещё не закончились и на северо-запад достались: испанская "Голубая дивизия" - отмороженная на всю голову поначалу опора генерала Франко, от которых он с удовольствием избавился, спихнув их на восточный фронт. Уже упомянутые полк "Норвегия" (дивизии СС "Викинг" и "Нордланд" даже из своего названия заявляют о своей скандинавской основе), легион "Фландрия", бригада "Нидерланды", полк "Данмарк", штурмовая бригада "Лангемарк" - из североевропских добровольцев. Я ещё не вспоминаю про изначально многонациональную дивизию СС "Полицай", способную только измываться над мирными жителями дивизию СС "Галичина" и другие не немецкие формирования. Французы сейчас ОЧЕНЬ громко кричат о том, как славно воевала с Гитлером эскадрилья "Нормандия", но почему-то совсем позабыли и молчат о том, как против СССР воевала целая дивизия СС "Шарлемань", мне почему-то кажется, что дивизия и эскадрилья - это не сопоставимые величины.
Конец третьей книги.