В тот день, просидев допоздна, мы сумели принять одиннадцать человек. Среди наших соискателей были самые разные люди — от менеджеров низшего звена и айтишников до официанток и танцовщиц из ночных клубов Оливейры, так что, если бы этот поток анализировал кто-то со стороны, он бы остался в больших непонятках относительно профиля фирмы, нуждающейся в столь разнородном персонале. С теми из них, кто хорошо говорил по-английски (этот пункт указывался в резюме), беседу начинал я, а Миранда, слышавшая все благодаря системе внутренней трансляции, появлялась из заднего помещения несколько позже в облике секретарши, предлагающей гостю кофе или чай. Затем она, однако, выходила из секретарского образа и тоже присоединялась к расспросам, которые могли далеко отойти от темы непосредственных служебных обязанностей гостя по прежнему месту работы.
— Вспомните, какие поездки совершал ваш шеф в последнее время, — говорила, к примеру, Миранда.
— В позапрошлом месяце он летал в Сан-Франциско. Я как раз бронировала билеты.
— Назовите точные числа отлета и возвращения.
— Двадцать седьмое и двадцать девятое.
— Вспомните номера рейсов.
— Ммм… «Америкэн Эйрлайнз»… 756 и 757, да.
— Скажите, отель вы тоже бронировали? А также машину в аэропорт?
— Нет, такого указания мне не поступало.
— Скажите, как часто ваш шеф летал в Союз?
— Ну, я не очень долго там проработала… При мне — четыре раза.
— Перечислите, в какие города и сколько раз.
— Дважды в Сан-Франциско, один раз в Нью-Йорк и один раз в Питтсбург…
Дальше начиналось еще более интересное:
— Вспомните, в вашем присутствии шеф вводил какие-нибудь пароли на своем компе?
— Что-то он, конечно, вводил, но я не знаю, были ли там пароли.
— Припомните как следует, может быть, вы видели, как он нажимает клавиши, а на экране вместо букв и цифр появляются звездочки или точки.
— Я не смотрела на его экран, за такое сразу уволят… но… один раз вечером, на улице уже было темно, я случайно видела отражение его экрана в оконном стекле, когда он вводил что-то такое.
— Что было при этом на экране?
— Какой-то сайт.
— Назовите адрес или название сайта.
— Я его не разглядела. Там же мелкие буковки, а до окна несколько футов…
— Вспомните, какие клавиши нажимал ваш шеф, когда вводил пароль?
— Я не видела.
— Но вы видели, как двигались его руки? Вспомните как следует.
— Да.
— Вот здесь у нас есть зеркало. Представьте себе, что это — окно. Встаньте к нему и поверните его так, чтобы видеть мой комп и мои руки, как вы видели своего шефа. Теперь я буду по очереди касаться клавиш, а вы говорите «да» всякий раз, когда мое движение совпадет с движением вашего шефа…
С испаноязычными, понятно, Миранда заводила разговор сразу, но после первоначального обмена репликами непременно тоже предлагала им чай или кофе. Затем беседа продолжалась, принимая порою неожиданные формы — одна из претенденток даже улеглась у нас на столе в показательной позе, вспоминая, очевидно, о сексе на рабочем месте. Но Миранду, насколько я понял по отдельным словам, которые смог разобрать, интересовала не столько возможность привлечь партнера этой особы за сексуальное домогательство, сколько бумаги на столе, которые можно было разглядеть из такой позы (пусть даже и не отдавая в тот момент себе в этом отчет). Любвеобильный начальник, очевидно, был консервативен и все еще пользовался бумажными носителями.
— Что ты им подмешиваешь? — спросил я Миранду, когда у нас выдался перерыв.
— Ну, догадаться, конечно, нетрудно, — улыбнулась она. — В определенных кругах это называется «твайс спайс». Коктейль из двух компонентов — подавитель воли плюс стимулятор памяти.
— Вот почему ты формулируешь вопросы в повелительном наклонении.
— Да, это наиболее эффективная тактика допроса под подавителем воли.
— Это опасно?
— Для них или для нас?