Ладно. Пора.
Воя и сверкая огнями, мы подкатили к месту аварии сбоку, из улицы, противоположной той, откуда выехал грузовик. Я подал машину задом к «ниссану», чуть ли не растолкав нескольких человек, выбравшихся из остановившихся машин не то поглазеть, не то помочь (пока, впрочем, действенной помощи от них заметно не было), и выключил сирену. Тут же в кабину, несмотря даже на закрытые окна, ворвались два звука — непрерывно звучал зажатый гудок и почти столь же монотонно, на одной ноте орал мужчина. Мы выпустили через задние двери наших роботов, уже приведенных в полную боевую готовность, и выскочили следом сами. Сразу же я понял, что оба звука не имеют отношения к нашим клиентам. Гудела машина, врезавшаяся в столб, а точнее, женщина в кабине, навалившаяся на вмятый в салон руль; похоже, ее подушка безопасности почему-то не сработала. Лица ее я не видел, только свисающие над рулем длинные волосы; признаков жизни она не подавала. Кричал же водитель зеленой машины (теперь по знаку на багажнике я понял, что это «мазда»). Он выжил, когда его машину сплющило с двух сторон, однако при этом ему, похоже, сломало и защемило ногу. Люди, толпившиеся вокруг, вразнобой заголосили при нашем появлении, но из них, кажется, никто не был ранен.
— Тихо все! — рявкнул я сквозь маску (еще во времена моего детства эти маски были простыми тканевыми повязками, сейчас же — целая многослойная конструкция с нанотехнологическими наворотами, блокирующими не только инфекцию, но и целую кучу вредоносных веществ, в общем, почти что замена противогаза; но купленное в секс-шопе было, конечно, лишь тряпочной имитацией). — Видите, бригада уже прибыла. Отойдите, вы мешаете оказывать помощь!
Миранда тем временем уже отдала команду роботам резать корпус «ниссана» с правой, свободной стороны. Двери, естественно, оказались заблокированы (и наверняка, учитывая специфику машины — по всему периметру, а не только в районе ручки), и мы по-прежнему не знали, что делается внутри, за затемненными бронированными стеклами, выдержавшими удар. Дико завизжали резаки, разбрызгивая снопы искр. Когда водитель «мазды» понял, что эти резаки освобождают не его, его крик обрел членораздельность:
— Эй, вы! Какого хрена?! Вытащите меня отсюда! Вы должны меня вытащить! У меня ноги сломаны! (Не знаю, был ли он прав, употребляя множественное число.) Да мать же вашу, как больно!
— Успокойтесь, сэр, — строго сказал я. — Вам тоже окажут помощь, но сначала мы должны вытащить людей из этой машины.
— Да какого же хрена! Там и живых нет! А есть, так сами вылезут! Вы должны немедленно заняться мной! Я вас, на хрен, по судам затаскаю!
— Можешь ему что-нибудь вколоть? — негромко спросил я Миранду, пока маздовладелец продолжал разоряться.
— Да, сильное обезболивающее и успокоительное.
— Давай. Сейчас вам помогут, сэр, не волнуйтесь!
Едва Миранда зарядила ампулу в инъектор, ко мне подбежал один из свидетелей, требуя, чтобы я немедленно помог женщине, которая врезалась в столб. Я сильно сомневался, что ей еще можно помочь (и уж тем более этого не мог сделать я, никогда не лечивший ничего серьезнее собственной простуды), но быстро пошел за ним, чтобы не вызывать подозрений. Да и этот непрерывный вой гудка следовало прекратить. Я осторожно приподнял бесчувственное тело с руля и отклонил его на спинку кресла, запрокинув голову пострадавшей. Молодое лицо было в крови; из волос посыпались осколки стекла. Стараясь не запачкаться, я пощупал пульс на шее, затем оттянул веко закатившегося глаза.
— Увы, — покачал головой я, поворачиваясь к переминавшемуся рядом сочувствующему. На самом деле даже настоящий врач не отличил бы по столь примитивным признакам смерть от комы, и следовало бы, конечно, воспользоваться имеющейся у нас аппаратурой для диагностики и реанимации, но я понятия не имел, как это делается, а главное, у нас не было на это времени. Полиция вот-вот появится. Визг резаков прекратился, и, не слушая уже возражений доброхота, я побежал обратно к «ниссану».
Две вырезанные двери валялись на дороге. Роботы ждали следующей команды. Миранда, уже оставившая водителя «мазды» (тот и после полученной дозы продолжал ругаться, но уже без прежнего энтузиазма), опередила меня и с инъектором в руке нырнула в переднюю часть салона. Я заглянул в заднюю и увидел в полумраке вытаращенные от ужаса синие глаза девочки. Она была в шоке, но определенно жива.