Я осталась в тёмной приёмной, перед погасшим компьютером и, несмотря на теплынь июльского субботнего вечера, мне было зябко. Жаль, что не зарядила вчера батарею. Знать бы, где упасть. Скорее бы уже прибыл этот клиент-москвич из гостиницы «Вилма», да и шефу неплохо было бы поторопиться. Не очень-то приятно одной сидеть на берегу залива в обесточенном, будто бы мгновенно вымершем районе. Лучше будет, если в семь часов мужчины составят мне компанию.
Жаль, конечно, что всё так получилось с током, но посетителя можно принять и в полутьме, и записать его показания попозже. Будем надеяться, что встреча состоится ровно в девятнадцать, как и было оговорено сегодня утром, сразу же после прибытия Брайнина «Красной Стрелой». Интересно, а что у Ильи стряслось? Он настоятельно просил принять его в выходной день, а это у нас оплачивалось по двойному тарифу.
Как я успела понять из объяснений Озирского, речь шла о жизни и смерти очень близкого Брайнину человека, который полтора месяца зря парился в «Бутырках». Илья уверял, что лишь Озирский, один на всей земле, может разобраться в невероятно деликатном вопросе. Шеф, милостиво выслушав комплименты, объявил, что, конечно же, попробует придумать выход, но стопроцентной удачи гарантировать не станет.
Шаги Андрея я услышала, когда он только переступил порог нашего офиса; и тут же поняла, что шеф не один. Расстроившись из-за аварии на подстанции, я даже не услышала шума подъехавшего автомобиля. Среагировала лишь, когда Андрей ввалился в приёмную, подталкивая в спину молодого курчавого брюнета с ухоженными блестящими усами.
– Вечер добрый! Как, всё ещё темно? Ничего, до одиннадцати закончат, я выяснял.
Озирский пытался во мраке рассмотреть моё лицо, а меня больше всего потряс наряд шефа. Всегда элегантный, Андрей выглядел странно; по крайней мере, раньше я его таким никогда не видела. Расползающиеся по швам джинсы, проклёпанная жилетка-косуха, чёрная рокерская футболка. Вместо привычного французского парфюма – запах моря и тины.
– Обычное дело – загорелся сперва один трансформатор, а после – второй и третий. Сам губернатор прибыл на место происшествия, так что задействованы лучшие силы. Ладно, что мы с Ильёй Марковичем пораньше выехали из гостиницы, а то простояли бы в пробке целый час. На улице Савушкина затор, трамваи все остановились, прочий транспорт тоже практически не движется. С трудом прорвались в Лахту, потому что дачников уйма едет. – Андрей вытер платком вспотевшее лицо.
– Я без вас и не нашёл бы офис, – сказал Илья, с любопытством озираясь по сторонам и о чём-то напряжённо размышляя. – В гостинице услышал, что метро было обесточено довольно долго, пока не изыскали резервы. И как на этой, «синей» линии. Андрей Георгиевич по своим делам приехал в те края, где находится гостиница, и захватил меня. Так что сразу в вашем городе мне повезло!
Илья почему-то стеснялся меня, а я – его. Мы оба испытывали странную неловкость. Озирский щурил свои большие красивые глаза на стаканчик с букетом ромашек, собранных мною сегодня недалеко от залива.
– Да, я же вас не познакомил! – вспомнил шеф и отошёл, давая Брайнину возможность рассмотреть меня получше. – Оксана Бабенко, молодой и очень перспективный сотрудник, студентка юридического факультета. Мир о ней ещё услышит. Илья будет впоследствии гордиться этим знакомством, обещаю! – Озирский понюхал ромашки и поставил стаканчик обратно. – Божественный аромат! Говорят, они пахнут апельсинами, но я этого не нахожу. – Андрей поднял жалюзи, чтобы в приёмной стало светлее.
Я ещё не понимала, к чему клонит моё начальство. Честно говоря, ожидала, что мужчины пройдут в директорский кабинет, и Андрей попросит сварить кофе. Но события, похоже, стали развиваться по иному сценарию. В качестве секретарши шеф не стал бы представлять меня клиенту, да и про юридический факультет Андрей кому попало не рассказывает. Вспоминает, когда хочет поднять мой престиж в чьих-то глазах.
– Присаживайтесь. – Озирский придвинул поближе моё кожаное кресло на колёсиках. – Оксана – сюда, Илья Маркович – на диван. А я, с вашего позволения, верхом на стул – мне так удобнее.
Андрей подмигнул, и я поняла, что он собирается дать мне по делу Брайнина какое-то поручение. Для этого я и должна была присутствовать при их разговоре.