В дурные последствия?
Сам Сергей Владимирович Михалков со словом «дурные» наверняка не согласился бы — и был бы по-своему прав.
Что ж, в некотором смысле право действительно на его стороне.
В знаменитом альманахе «Чукоккала» есть его давние-давние стихи — прелести необыкновенной:
Дата в «Чукоккале» — 18 апреля 1937 года. Пять дней, как Михалкову исполнилось двадцать четыре.
Слава Богу, и через тридцать лет, и через шестьдесят все для него сложилось куда лучезарнее, чем предполагалось — пусть даже в шутку. «Я был советским писателем» — если бы Сергею Владимировичу изменила скромность, он мог бы назвать свою книгу несколько иначе: «Я был идеальным советским писателем».
Таким и запомнится.
Растратчики и добытчики
…В искусстве одни проливают семя и кровь. Другие мочатся. Приемка по весу.
Чей демон сильнее
При двойном счете, который стал правилом всей советской жизни, а Михалковым всего лишь был принят с особенной органичностью и охотой, хорошее для одних, конечно, оборачивается не совсем хорошим для других. Или — совсем нехорошим. Но зато так легко, без всякой там достоевщины, без терзаний, сомнений оправдать простодушную логику своего благополучного существования. И вдобавок создать философию, по законам которой (вспомним) писатель «с отвратительной личной биографией, аморальный человек в полном смысле слова» создает «самые светлые произведения».
Как это у него получается? Очень просто: «это такая раздвоенность писательской личности». Раздвоенность, прямо ведущая к такой «неслыханной простоте», что и не снилась Пушкину, — уж он-то заставил своих Моцарта и Сальери толковать о том, совместны ли гений и злодейство.
Кстати, незачем притворяться. В «аморальном человеке» безошибочно угадывается Валентин Катаев — хотя бы по логике мстительности. Ведь это именно он и именно Михалкова карикатурно изобразил в повести «Святой колодец» — смотри страницы о «тягостном спутнике». По слухам, бродившим в 1966 году, когда повесть вышла в «Новом мире», в частности, как раз это вызвало цензурные затруднения — так что Катаеву пришлось даже убрать слишком явные признаки физического сходства.
Теперь слухи подтвердились. Опубликовано донесение цензора:
«В… четвертом номере журнала редколлегия подготовила к печати памфлет В. Катаева „Святой колодец“, в первой части которого рисовалась искаженная картина советской жизни в послевоенный период. Обстановка в стране изображается как бред больного, как состояние кошмарного сна, в котором преобладают тягостные настроения подавленности, оцепенения, вызванные „идеологией“ культа личности. …Советскую действительность автор наделил уродливыми персонажами, людьми, искалеченными эпохой. „Чудовищным порождением того отдаленного времени“ являются „человек-севрюга“, „Альфред Парасюк — интеллектюэль“… и другие персонажи. Памфлет из номера был снят. Редколлегия опубликовала его в майском номере журнала лишь с некоторыми поправками».
Поправок, видимо, вправду было немного: «уродливых персонажей» и «чудовищных порождений» в «Святом колодце», увидевшем свет, хватает. Но «человек-севрюга», эта кратчайшая из характеристик, похожая на мгновенный графический шарж, когда художник едва тронул бумагу карандашом, родил некую завитушку, а сходство уже неотразимо, — «человек-севрюга» исчез.