Словно в ответ на его признание, существо засмеялось, и щупальца ужаса проникли в сердце колдуна.
Тварь шагнула к нему — она хотела уничтожить его, как всегда поступает зло. Аллингтон — его крошечное тело смехотворно пыталось двигаться, но ему мешала одежда, теперь ужасно большая для его миниатюрного тела — сполз со стула и прижался к стене кабинета. Его голос, любопытно высокий, выкрикивал безумные мольбы и бесполезные приказы приближающейся Немезиде.
Его молитвы и проклятия превратились в безумные хрипы, когда огромный зверь бросился через стол. Его эксперимент сменился местью… местью! Его сверкающие глаза смотрели, словно зачарованные, когда большая лапа схватила нож для резки бумаги, и жуткий смех наполнил ночь. Этот смех… смех! Где-то зазвонил будильник, но колдун уже не мог его услышать…
Джеймса Аллингтона нашли мертвым в своем кабинете. В груди торчал нож для резки бумаг, и это назвали самоубийством, потому что никто не мог войти в ту запертую и лишенную окон комнату.
Но это не объяснило отпечатки пальцев на ручке ножа — ужасные отпечатки пальцев, похожие на те, что могла оставить рука гигантской обезьяны.