В газете «Сны Британского Льва» в ответ на стремительно распространяющиеся слухи тут же появилась статья от 24 июня 1894 года, в которой, в частности, говорилось: «Прошедшей ночью в квартале Устриц случился большой пожар, охвативший из-за сильного ветра четыре двухэтажных и семь одноэтажных домов. Своевременно прибывшая на место происшествия пожарная команда сделала всё возможное для локализации и усмирения бушующей стихии. Однако, не смотря на все усилия и безукоризненные действия пожарных, все указанные дома выгорели почти полностью. Жертвами пожара стали 19 человек, их имена уточняются. Предваряя интерес читателей к личности и судьбе гражданина Ли Хун Вея, известного в городе, как Ся-Бо, удивительного мастера выигрывать во всевозможные добропорядочные игры, сообщаем, что после предварительного опознания погибших, можно с высокой степенью достоверности утверждать, что тело последнего на месте пожара не обнаружено. О настоящем местопребывании Ся-Бо полиции ничего не известно. По факту возгорания ведётся следствие…».
Итак, Ся-Бо исчез. Позднее следствием Британской Колониальной полиции было установлено, что причиной пожара в квартале Устриц стало неосторожное обращение с самоваром, имена всех погибших были названы, виновные наказаны, но о том, куда подевался Ся-Бо, по-прежнему ничего не было известно. В полиции только разводили руками: «Пришёл неизвестно откуда и исчез неизвестно куда».
В опустошённой пожаром, почерневшей комнате Ся-Бо почти ничего не уцелело, но, что любопытно, один молодой полицейский, принимавший участие в осмотре места происшествия, — из тех, о которых говорят, землю носом будет рыть ради карьеры, — в боковой стенке камина обнаружил тайник. Содержимое тайника уцелело именно потому, что сам камин был выложен огнеупорной фарфоровой плиткой, и то, что не могло пострадать от каминного очага, сохранилось и при пожаре. Как это было похоже на Ся-Бо. Он и здесь выиграл! Сделал тайник в самом логове огня, чтобы при возможном возгорании его содержимое не пострадало.
Это содержимое тайника, на первый взгляд, не представляло особой ценности. В небольшой прямоугольной нише находилась, перевязанная старой бечевкой, стопка старых пожелтевших конвертов с какими-то письмами, несколько старинных монет времён династии Мин, акции, давно переставшей существовать «Русско-Американской Компании», потёртые буддийские чётки, и… рукопись, о которой дальше пойдёт речь.
Джозеф Кроуз — так звали сообразительного полицейского, нашедшего тайник — взял в руки средней толщины тетрадь, которая оказалась книгой для ведения бухгалтерского учёта, исписанной мелкими чернильными иероглифами. Кроуз не владел китайским языком, но быстро перелистав тетрадь, обнаружил, что некоторые абзацы и отдельные предложения были написаны по-английски. По-английски на первой странице крупно было выведено и название рукописи — «Самоучитель Игры».
Он не был лично знаком с загадочно исчезнувшим Ся-Бо. Кроуз видел его как-то случайно пару раз в «Усталом Драконе», высматривая своих «клиентов», но, разумеется, много слышал о его невероятных способностях. Полицейскому показалось удивительным, что на обложке не было никаких пояснений относительно того, какая конкретно игра имелась в виду. Молодому полицейскому инспектору случалось в жизни видеть самые разные самоучители: по игре на испанской гитаре (в детстве он даже пытался по такому выучиться гитарному искусству, правда, из этого ничего не вышло), по игре в покер, даже по вязанию крючком. Но, в данном случае, оставалось совершенно непонятным, о какой такой Игре шла речь?
По закону требовалось описать всё содержимое тайника и сдать его на хранение в бюро находок Британской Колониальной Полиции до предъявления, на них прав законным владельцем. Но Джозеф Кроуз в первый раз решил поступить не по закону. И вот почему.
Нужно сказать, что Кроузы всегда стремились внезапно и сказочно разбогатеть, это у них было в крови. Деда Кроуза за уши нельзя было оттащить с ипподрома. «Помяните моё слово, — любил говаривать он, — однажды все фавориты споткнутся, а вислоухая Мэгги, — так звали не первой молодости его любимую лошадь пегой масти, — придёт первой.»