Джозеф Кроуз отложил рукопись на стол. Коварные и многообещающие мысли снова начали вползать в голову, как холодные, скользкие змеи. Да, что-то во всём этом было. Хорошо, что он оставил рукопись у себя. Интересно, куда так внезапно исчез Ся-Бо? Завтра нужно будет как-то аккуратно подкатить к этой фарфоровой статуэтке. Как её зовут? Кажется, Ляо. Да, точно, Ляо.
В кабинете послышались рассеянные, шаркающие шаги отца. Эдвард Кроуз возвращался из мира сладких грёз в наш бренный мир почти всегда с досадой и явным неудовольствием.
— Джозеф, Джозеф, ты здесь? — голос старого Кроуза был тревожным зовом слепого внезапно оставшегося без поводыря.
Кроуз-младший поспешил через гостиную в отцовский кабинет.
— Отец? С тобой всё в порядке? Ты слишком много куришь опиума, это до добра не доведёт, ты же знаешь, — мягко укорил его Джозеф.
Эдвард Кроуз стоял, тяжело опираясь на прямоугольный письменный стол, и тяжело, со свистом, дышал.
— В Уэльсе есть одно местечко, — внезапно весело заговорил он, — а точнее на острове Ангсли, где ветер каждую секунду дует в разные стороны, в какое время там не находись. Причём, всегда эти изменения очень порывисты. Именно поэтому никому и никогда в этом месте не удавалось разжечь костра! Представляешь? Но, по древнему валлийскому приданию, тому, кому всё же удастся разжечь в этом дьявольском месте костёр, того берут под своё покровительство кельтские духи. И этому человеку навсегда будет сопутствовать удача.
Эдвард Кроуз мечтательно прикрыл глаза, и его веки мелко задрожали.
— Так вот, сын, я видел в своём сне, как тебе удалось это сделать. Ты развёл этот костёр и его пламя ветер бешено швырял, как сумасшедший, стараясь его во что бы то ни стало загасить. Но он, чёрт возьми, горел, горел!
По желтовато-бледной щеке Эдварда Кроуза медленно потекла крупная слеза гордости и восторга за сына.
— Отец, отец, — Джозеф снова заботливо усадил Кроуза-старшего в кожаное кресло, — успокойся. Не знаю уж, какое пламя я разжёг в твоём сне, но кое-что мне, похоже, действительно, перепало.
Он с минуту задумчиво походил по кабинету, заложив руки за спину. Так всегда делали всего предки, когда хотели сказать что-то важное и значительное.
— Ты читал в газетах об исчезновении Ся Бо? — наконец спросил он.
— Сын, ты думаешь, твоей отец окончательно выжил из ума, выйдя в отставку? — Эдвард Кроуз хитро сощурился, на лицо его окончательно вернулась трезвость и рассудительность. — И теперь способен только, обкурившись опиума, бегать по лужайкам с сачком за бабочками? О, будь уверен, я в курсе всего, что творится в этом грязном городишке!
Джозеф услышал в голосе отца прежние, знакомые ему с детства нотки холодного металла, как нельзя лучше подходившие к его англо-саксонским серым глазам. «Ну, вот и хорошо, пришёл в себя», — подумал он.
— Прекрасно! Так вот, отец, дело об исчезновении Ся Бо поручено вести мне. Однако это дело приняло такой оборот, что лучше бы он и не находился вовсе.
Отец сначала вопросительно посмотрел на сына. Но его замешательство было весьма недолгим.
— Что-то мне подсказывает, что такого мнения придерживаешься не ты один. Такие люди как Ся Бо одним доставляют слишком много беспокойства, а в других разжигают зависть и преступные намерения.
— Безусловно, в общем, ты прав, — согласился Джозеф, — но я имею в виду нечто другое. Боюсь, что уже я лично не заинтересован в счастливом возвращении Ся Бо.
— Ты проиграл ему много денег? — трескуче засмеялся старый Кроуз.
Это была шутка. Все в городе знали, что Ся Бо никогда не играл на деньги.
— Конечно, нет, — отмахнулся Джозеф, — Ся Бо исчез, но в его жилище я обнаружил кое-что весьма любопытное, принадлежащее ему. И притом скрыл эту находку от начальства.
Эдвард Кроуз прекрасно понимал, что его сын пошёл на должностное преступление. Но ведь что-то заставило его сделать это?
— Это что-то ценное? — Эдвард Кроуз просто не мог поверить в то, что его сын Джозеф, воспитанием которого он занимался лично, обычный, заурядный воришка.
— Думаю, это то, благодаря чему Ся Бо всегда выигрывал, — покусывая нижнюю губу, выложил Кроуз-младший.
Кроуз-старший открыл рот, он тоже почувствовал, как в его венах начинает бурлить кровь, оживляя каждою клеточку стареющего организма, и эта кровь начинала нагреваться как грог на медленном огне.
Чуть погодя, он, время от времени шевеля губами, перечитывал английские отрывки рукописи, которую сунул ему в руки Джозеф. Сыну было интересно знать, что по поводу Самоучителя скажет отец. Наконец, Кроуз-старший закончил, ещё раз, наскоро перелистал всю бухгалтерскую книгу и в задумчивости вернул её обратно.