Сколько я, интересно, тут лежу? Судя по всему, недолго, принесли меня только что. Искать меня начнут не сразу — я не обещал вернуться к какому-нибудь конкретному сроку. Плохо. Тревогу надо поднимать самому.
— Ты не слишком крепко его приложил? — раздался чей-то голос. — Чего это он никак не оклемается?
— Сейчас оклемается.
Меня чувствительно пнули в бок: потерпим, к разговору я еще не готов. Подождете, придурки: я еще не придумал, что мне с вами делать!
Во-первых, связь — ну это отработанный вариант. Диоскуры меня услышали. Проф оказался дома и понял их правильно. «SOS, четверо с праздника, чердак», а больше я пока ничего не знаю.
Во-вторых, где Геракл? И не может ли он как-нибудь меня найти? Котяра у меня умный, инструкции понял: он дождется спасательную команду, а потом поведет их по моему следу. Будем надеяться, что он правильно запомнил, куда я ушел.
Поконтачили — и будет, от второго удара в бок я вздрогнул и сжал зубы: больше мне этот обморок не играть. Открываю глаза: все точно, как в аптеке, братец Андре, с ним владелец Фонди, еще двоих не знаю — не запомнил я их физиономии тогда, не до того было, пусть они будут Третий и Четвертый. Зато они меня знают.
— Оклемался, крыса помойная?!
— Мысль свежая и оригинальная, — с презрением откликнулся я, — скажи что-нибудь поновее.
— За какие это заслуги генерал тебя пригрел, смазливенький?
О, черт! Какие у них намерения! Призрак того маньяка встал передо мной во весь рост, но сейчас рядом нет ни профа, ни даже стаи собак. Не дергайся! Они только этого и ждут. Не превратятся же они в извращенцев только для того, чтобы отомстить мне! Во всяком случае, не будут делать то, чего я «не боюсь».
Я выиграл! Такое разочарование было нарисовано на морде братца, что я даже ухмыльнулся.
— Очень тебе весело? — Еще один пинок в бок, дались всем скотам этого мира мои ребра!
— А знаешь, что мы с тобой сделаем?
Что бы ни сделали, потом постараются убить, если успеют, конечно. Как бы время потянуть? Они же не знают, что меня уже ищут. Хм, кажется, этот тип хочет поболтать, хочет увидеть, как я начну дрожать от страха. Болван! Меня и вообще непросто напугать, а уж словами…
Братец подождал. Выражения ужаса не дождался. Сейчас еще что-нибудь скажет. М-мм, а мне казалось, он еще пару лет будет в школе учиться, что он здесь делает? И почему ему подчиняются парни, явно старше его по-крайней мере на год, а то и на два? Может быть, это важно. А вдруг мне удастся расколоть эту теплую компанию?
— Мы тебя накажем, — вдруг ляпнул владелец Фонди и получил по шее от братца.
Чего-чего-чего? Кто это вы такие? И тут до меня дошло, ну конечно, «то, что заслужили»! Синьор Мигель в детей не стреляет: детей вообще не убивают, только наказывают, а за очень серьезные провинности — ну очень сурово, может быть даже жестоко. Например, на глазах друг у друга и как-нибудь поунизительнее (расчет «чтобы больше никогда не собрались этой стаей», наверное, был, но не оправдался, недооценил синьор Мигель степень их «шакалистости» — они все еще могут смотреть друг другу в глаза). Отомстить синьору Мигелю Кальтаниссетта кишка тонка, тут-то я и подвернулся, беспечно гуляющий по пустынным коридорам университета. Понятно, почему вчера о них не было ни слуху ни духу — они разрабатывали план!
Я расхохотался:
— Что, до сих пор сидеть не на чем?
Один из них подскочил поближе и еще пару раз треснул меня по ребрам:
— Ах ты… (остальное непечатно, вот вам и мальчик из хорошей семьи!)
А теперь можно еще разок потерять сознание: я такой нежный, такой нежный! Тем более что наручники все же обыкновенные, «констриктора» вы не достали, а может, и вовсе не знаете о его существовании, вы же все такие важные, с охранниками запросто не болтаете. Тем не менее еще разок по ребрам… Опять что-нибудь там сломается!
Рука не вынимается из наручников: я или выну ее, или мне придется умереть, потому что если кто-нибудь из них хотя бы раз сумеет ударить меня по заднице, я просто не смогу жить после этого.