Я вспомнила о Балбесе с его лопатой.
— Ну, если они его застрелили — ну, знаешь, в голову, — сомневаюсь, что коронер сможет сказать об этом что-то конкретное. Все из-за корявой техники копания Брэда.
Ки-Ки посмотрела на меня.
— Хочешь, я одолжу тебе кофту?
Удивленная, я отрицательно покачала головой.
— Зачем?
— Ты дрожишь.
Я действительно дрожала, но не из-за холода.
— Все нормально, — отмахнулась я. — Слушай, Ки-Ки, очень важно, чтобы ты заставила их напечатать эту историю. И очень быстро. Например, завтра.
— О, я понимаю, — ответила она, теперь уже не отрываясь от блокнота. — По-моему, она очень хорошо будет смотреться рядом с некрологом доктора Клеммингса. Ну, знаешь, проект, над которым он работал, когда умер, все такое.
— Так что, статья выйдет завтра? Ты правда считаешь, что она выйдет завтра?
Ки-Ки пожала плечами.
— Ее не пустят в печать, пока не получат отчет коронера о теле. А на это может уйти несколько недель.
Недель? У меня не было этих недель. И хотя Ки-Ки об этом не подозревала, у нее их тоже не было.
Теперь моя дрожь стала неконтролируемой. Потому что до меня, конечно же, дошло, что я только что натворила: подвергла Ки-Ки той же опасности, что и Клайва Клеммингса. С Клайвом все было в порядке, пока Мария не подслушала, как тот надиктовывает на диктофон все, что я рассказала ему о Джессе. А через мгновение — быстрее, чем можно произнести «Призрак дома на холме», — у него случился обширный, вызванный паранормальными силами сердечный приступ. Неужели я только что обрекла Ки-Ки на столь же ужасный конец? И хотя я сильно сомневалась, что Мария рыскала по кабинетам «Сосновой шишки Кармела» так же, как по Историческому обществу Кармела, однако по-прежнему существовала вероятность того, что она может узнать о сделанном мною шаге.
Мне нужно было, чтобы эта статья вышла немедленно. Чем скорее людям станет известна правда о Марии и Феликсе Диего, тем больше шансов, что они не укокошат меня или людей, которые мне небезразличны.
— Это надо напечатать завтра, — повторила я. — Пожалуйста, Ки-Ки. Ты не могла бы позвонить коронеру и получить от него что-то вроде неофициального заявления?
Вот теперь Ки-Ки оторвалась от блокнота. Она снова посмотрела на меня и поинтересовалась:
— К чему такая спешка, Сьюз? Эти люди мертвы уже целую вечность. Какая разница?
— Разница есть. — Я начала стучать зубами. — Очень-очень большая разница, понятно, Ки-Ки? Пожалуйста, пожалуйста, попробуй что-нибудь сделать, чтобы ускорить процесс. И пообещай мне, что ни с кем не будешь это обсуждать. Я имею в виду, эту историю. За пределами редакции. Очень важно, чтобы ты обо всем помалкивала.
Ки-Ки положила руку на мое голое плечо. Ее пальцы были очень теплыми и мягкими. Она внимательно вгляделась в мое лицо.
— Сьюз, что ты сделала со своей головой? Откуда взялся этот огромный синяк?
Я смущенно поправила челку, чтобы она закрывала лоб.
— О, я споткнулась. И упала в яму. Ту самую, где нашли тело, разве не забавно?
Кажется, Ки-Ки совсем не находила это забавным.
— Ты показывалась врачу? Потому что выглядит просто ужасно. У тебя может быть сотрясение мозга или еще что-нибудь.
— Со мной все в порядке. — Я встала. — Правда. Это ерунда. Слушай, я, наверное, пойду. И помни, что я тебе сказала, хорошо? В смысле, об этой истории. Очень важно, чтобы ты ни перед кем о ней не упоминала. И чтобы заставила их напечатать статью как можно раньше. Мне нужно, чтобы ее увидело много людей. Множество людей. Они должны увидеть правду. Ну, ты понимаешь. Об этих Диего.
Ки-Ки вытаращилась на меня во все глаза.
— Сьюз, ты уверена, что с тобой все хорошо? Ну, то есть с каких пор тебя волнует местное дворянство?
— Ну, наверное, со времен знакомства с доктором Клеммингсом, — пробормотала я, попятившись из закутка с ксероксом. — Я хочу сказать, это ведь подлинная трагедия, что люди частенько забывают о местных исторических обществах, в то время как на самом деле, ну, ты понимаешь, без них дух…
— Тебе надо бы поехать домой и выпить «Адвила», — перебила меня Ки-Ки.
— Твоя правда, — кивнула я, перехватив поудобнее сумку. Она была розовой, в тон платью, с маленькими вышитыми цветочками. Я отрывалась за все дни, когда мне пришлось таскаться в шортах цвета хаки. — Я пойду. Увидимся.