— Да, Ваше Императорское Высочество. Жар дает больший, но и топки в машинах переделывать надо.
— Вот, видишь, Миша, только новое придумали, а уже перепридумывать надо. Слишком все быстро, — он повернулся к брату. — И женщина во главе военного похода — когда такое было? Никогда, наверное.
— Читал, что иллирийская царица Тевта водила армию свою даже против римлян, — ответил Михаил.
— Да? — удивился наследник. — И успешно?
— Кажется, нет[2]. Так тем более! Что графиня будет делать с войсками? Она же не училась командованию!
— А зачем ей командовать войсками? Это найдется кому. Но руководить именно походом будет она. Воля отца.
Теперь брату будущего Императора нечем было ответить. Мне эти слова ясности и понимания не прибавили, увы. Какова моя роль в этом странном предприятии? Чем я там могу быть полезна?
— Ты знаешь мой талант, Миша? — спросил Николай Павлович. — А Вы, графиня?
Мы вместе отрицательно помотали головами.
— Отец мог чувствовать, когда поступает неправильно. Дар хороший, но часто он не давал ему ответа на вопросы. Мне же Свет подсказывает, когда я поступаю правильно. Грешно гордиться, но я полагаю, что этот талант будет посильнее папиного. Поэтому слушайте мое решение: ты, Михаил, женишься на Фредерике Шарлотте Марии Вюртембергской, когда она подрастет, так что уже можешь готовиться к поездке в Штутгарт через пару лет. Вы, графиня, отправитесь в Индию. И, клянусь Мани, это не обсуждается!
— Это же сколько всего подготовить нужно… — пробормотала я.
— Не думаете же Вы, Александра Платоновна, что страстная идея Павла Петровича по сей день осталась без подготовки? — хмыкнул наследник. — В Оренбурге уже год как войска готовятся. И под Петербургом особые два полка ждут отправки. Да и… много что сделано уже. Так что в сентябре уже и отправитесь. Тем более подумал я тут, что надо бы Вас из столицы убрать на время, и Свет подсказал мне, что решение сие — очень правильное и своевременное.
— Почему? — изумленно спросила я.
— Вы же знаете, как действует талант, — укоризненно заметил будущий Император. — Я понимаю лишь то, что это верно, но почему — могу только рассуждать. И видится мне здесь зловредная роль графа Каледонского, который хочет погубить Вас, а это будет прискорбной и дурной для России вестью. Поэтому Вы отправитесь туда, где Вас никто не ожидает. Отсюда и разговор наш этот останется тайной великой. Вас пригласят для более обстоятельной беседы, а пока можете сами готовиться к такому далекому путешествию. На заводе Вашем много придумок интересных, вот сами и решите, что может пригодиться. А теперь прошу оставить меня, ожидаю Аракчеева с докладом о неких события в порту, в коих Вы, графиня, вроде как участвовали. Не сверкайте глазами! Уже знаю, что Вы там устроили, хочу графа выслушать, хотя он тоже дюже зол, как докладывают.
Я поклонилась и вместе с Великим Князем направилась к выходу. Уже за дверьми, посмотрев, что никто подслушать не может, Михаил обратился ко мне:
— Зря Вы, Александра Платоновна, отказали мне. И мне обидно сделали, и себя такой опасности подвергли.
— По словам Николая Павловича я здесь в большей опасности, — задумчиво парировала я. — Но скажите, Ваше Высочество, сватовство Ваше — оно от разума было?
Михаил внезапно покраснел, и стало очевидным, что невеста ему казалась пригожей. Удивительно, себя как предмет страстного желания члена императорской семьи я никогда не рассматривала. Все же есть Государь и его близкие, а есть все остальные. Завидовала ли я княжне Бакуниной? Ни минуты в своей жизни. Та пропасть, которая лежит между мной и царской кровью, устраивает меня в полной мере.
Но вот передо мной юный принц, генерал от самого факта своего рождения, один из высших сановников Империи с недавних пор — и он смотрит на скромную дворянку без блестящей родословной, и его желание обладать ею чувствуется в воздухе. И интересует Михаила не только мое тело, но и что-то такое, что спрятано глубже.
Да в конце концов!
— Если это останется только нашей тайной…
— Клянусь Светом, — дрогнувшим голосом ответил все понявший Великий Князь.
Он скорым шагом провел меня по дворцу, у одной из дверей огляделся, проверяя, что никто не видит, как двое заходят в небольшую комнатку. Заперев за собой, Михаил обернулся и был пойман моим поцелуем. Ответил он жарко, хотя и слегка неумело.
— Это только один раз, — хрипло сказала я отстранившись, уже тяжело дыша. Сама не понимаю, отчего вдруг вспыхнула во мне такая страсть.