–Да, братья, мы свободны. Те сухопутные крысы, что называют себя моряками, не знают моря так хорошо, как мы. Они зависят от погоды, они зависят от корабля, от воли моря, от воли морского дьявола и от воли всякого чудовища, что таится в морских глубинах. А мы? Разве мы зависим от этого? Разве мы обращаем внимание на погоду или на волнения моря?
–Не-ет, – слабо возразил боцман. Славный пират, добрый малый, вполне оправдал своё прозвище – Уэйд Джентльмен всегда был вежлив, а ещё давал выбор пленникам.
Самюэль был против убийства пленников, но приходилось, чего скрывать? Но выбора Самюэль не давал. Стрелял лихо, мучений не приносил, убивал умело. А Уэйд Джентльмен, когда приходилось, предлагал:
–Пуля, нож или море?
Выглядит одним и тем же убийством, но пираты знали – это не так, шансы есть. Шансы есть у выбора «море».
–Кто там пищит? – поинтересовался Самюэль с нарочитой небрежностью. – Говорите как мужчины или молчите как рыбы.
–Нет! – гаркнуло уже несколько человек. Они ободрялись. А как было не ободриться, когда иной веры, кроме слов их капитана и не было? Они должны были верить. Они заставляли себя верить.
–И в чём дело? – продолжал Самюэль, – я вас спрашиваю, братья, разве мы несчастны? Да мы золота награбили больше, чем все испанцы!
Одобрительный гул встретил его слова. Здесь главное было не уточнять, что тратить это золото им, честно говоря, было негде. Они делали тайники, прямо в море и на маленьких островках, спрятанных в морях и океанах. Там они ходить могли, потому что нельзя было деться далеко от корабля и иначе уйти с острова. Сколько скопилось у них этих тайников? Самюэль не считал.
–Мы не можем умереть, так заметил Лестер, – Самюэль переходил на самое сложное, – а разве мы хотим умереть? Нет, мы хотим жить. Мы хотим плавать в море, мы любим его, мы его дети, мы его сыны! Нам есть что вспомнить об этом море. Мы помним каждый шторм, обрушенный на нас. Море испытывает. Море терзает. Оно ждёт, что мы заплачем как портовые девки и попросимся, как сухопутные крысы, на берег. Морем владеет лишь сильный. А мы сильны?
–Да!
–Мы сила, капитан!
Эффект был в общем-то достигнут, но Самюэль знал – самый лучший эффект нужно закрепить. Чтобы хватило на дольше.
–Так я вас спрашиваю, братья! Проклинать ли нам то, что мы здесь, привязаны к морю? Просить ли нам морского чёрта о снисхождении или своим терпением и своей силой обломать его рога? Я вас спрашиваю, братья, достойные ли мы морские мужи или нам следует просить об отставке? Ждать, когда нас сменят какие-нибудь трюмные вши, которые и моря не знают?
Нет, конечно же нет. Комнада уже возражала лихо, оживлённо.
Самюэль улыбался. Оставалось ещё одно – цель. Это было настоящей проблемой. Куда плыть, когда они проплыли уже весь мир?
Грабить? Убивать? Жечь? Нет, всё это было.
–Куда мы поплывём? Мы, нескованные ни жизнью, ни смертью, ни законом людским, ни словом божьим? А? куда? Куда хотите?
Самюэль решил предоставить решение команде. Пусть помогут ему поставить цель. Это ведь и им нужно.
Но команда впала в ступор. Ни слишком давно были в море, и оно сделалось для них одинаковым. Ожидание не оправдалось, пришлось прийти на помощь. Самюэль оглядел свою команду:
–Рыжий Генри, где ты потерял левую руку?
–В Нассау, капитан! – радостно отозвался Рыжий Генри – почётный и ни разу не слабый член абордажной команды, даром, что вместо левой руки обрубок.
–Так! – Самюэль улыбнулся, – А ты, Стервятник, где зарубил Седого Кидда?
–На Святой Марии, капитан! – канонир по прозвищу Стервятник был счастлив вниманием капитана. Как мало нужно было живым. Ещё меньше нужно было мёртвым. А тем, кто был ни тем и ни другим…
Им хватало памяти. А у Самюэля была прекрасная память.
–Отлично! – капитан хмыкнул, – Джон?! Откуда ты родом?
Джон был младше всех на корабле. Но он, определённо имел задатки славного пирата и достиг бы значительных высот, если бы не попал под проклятие, вызванное пиратской гордыней. А так ему было одиннадцать лет, он подносил во время боя порох, и ему навсегда, до скончания проклятия, до прихода милосердия, было одиннадцать.
Самюэлю даже было жаль его. он помнил, как Джон подбежал к нему сам во время захвата корабля, не обращая внимания на грабёж вокруг и испуг, и умолял взять его в команду. Сначала было смешно, а потом юнец выхватил тонкий нож и сказал, что убьёт себя, если ему откажут. Отчаяние Самюэль ценил и согласился. Между прочим, не пожалел. Джон был ловок и лихо отдавал приказы другим мальчикам, которые попадали на корабль, и имели задачу подносить порох во время битвы. Благо, в ночь проклятия их не было, Самюэль едва бы перенёс такой удар по совести.