— Я, сэр.
Хартли был несколько выше, более кряжистым, чем Симмонс. В остальном они совершенно не отличались друг от друга. Смущение Маргарет Моррисон, когда заходила речь об этой парочке, теперь было понятным.
— Вы утверждаете, что вы — механик. Вы в состоянии это доказать?
— Доказать? — Хартли несколько опешил. — Что вы имеете в виду под этими словами, сэр? У меня нет при себе никакого удостоверения, если речь идет об этом.
— Можете ли вы пройти практический тест?
— Практический тест? — Лицо Хартли прояснилось. — Конечно, сэр. Я никогда не был в вашем машинном отделении, но это не имеет значения. Механик есть механик. Отведите меня в ваше машинное отделение, и я назову вам каждый механизм, который там имеется. Я могу это сделать с забытыми глазами — достаточно одного прикосновения. Я расскажу вам о предназначении каждого предмета оборудования, разложу его на части и тут же соберу.
— Гм, — хмыкнул Паттерсон и посмотрел на Джемисона. — Что вы скажете об этом?
— Я бы не стал терять времени, сэр.
— Я бы тоже.
Паттерсон кивнул боцману, который обратился к Симмонсу:
— Вы старший торпедист Симмонс?
— Д-да. А вы кто такой? — Маккиннон взглянул на это тонкое, наглое лицо и подумал, что кровными братьями они никогда бы не стали. — Вы — не офицер.
— Я — моряк.
— Я не отвечаю на вопросы моряков торгового флота.
— Не отвечаете, так будете отвечать, — рявкнул Паттерсон. — Мистер Маккиннон — не простой моряк. Равного ему среди моряков не найдешь. Он — старший матрос, что у вас соответствует мичману. Но даже это не имеет значения. Он действует в соответствии с моими приказами, и, если вы не подчиняетесь ему, значит, вы не подчиняетесь мне. Вы это понимаете?
— Нет.
Маккиннон спокойным, ровным голосом поправил:
— «Нет, сэр», когда разговариваете со старшим офицером.
Симмонс фыркнул. Мгновение — и Симмонс согнулся вдвое, булькая горлом и глотая воздух ртом. Не обращая на него никакого внимания, Маккиннон обратился к Паттерсону:
— Вы разрешите мне переговорить с этим человеком, сэр? Он явно подозрительная личность.
— Я с вами согласен. Можете заниматься им.
— Либо на цепь, голый хлеб и воду, пока мы не доберемся до порта, либо вы отвечаете на мои вопросы.
— На цепь! — прохрипел Симмонс, потому что не так-то легко прийти в себя после удара в солнечное сплетение, которым его наградил Маккиннон. — Вы не имеете права меня бить.
— Имеем и, если возникнет необходимость, будем бить, — ледяным тоном произнёс Паттерсон. — Я несу ответственность за всё, что происходит на корабле. Если я приму такое решение, вас просто бросят за борт. Если у меня появятся доказательства, что вы — шпион, вас как шпиона расстреляют.
— Я его лично допрошу, — сказал Маккиннон.
— Арчи, каковы можете... — в ужасе воскликнула Маргарет Моррисон.
— Успокойтесь, — ледяным тоном остановил её Паттерсон. — Я предлагаю вам, Симмонс, даже советую ответить на несколько простых вопросов...
— Вы — старший оператор-торпедист? — спросил Маккиннон.
— Конечно.
— Можете ли вы это доказать?
— Подобно Хартли, присутствующему здесь, у меня при себе нет соответствующего документа. А у вас нет торпед, чтобы испытать меня. Впрочем, вы не сможете отличить одну торпеду от другой.
— Где располагается ваша воинская часть?
— В Портсмуте.
— Где вы получили квалификацию старшего оператора-торпедиста?
— Конечно, в Портсмуте.
— Когда?
— В начале сорок третьего года.
— Покажите мне вашу расчетную книжку. — Маккиннон быстро пролистал её, а затем посмотрел на Симмонса:
— Чересчур новая и чистая.
— Некоторые люди умеют хранить вещи.
— Но сохранить старую вы не смогли, да?
— Что, чёрт побери, вы хотите этим сказать?
— Это либо совершенно новая книжка, либо ворованная, либо подделанная.
— О господи, я не понимаю, о чём вы говорите!
— Прекрасно все понимаете. — Боцман швырнул расчетную книжку на стол.
— Это подделка, а сами вы — лжец и совсем не старший оператор-торпедист. К несчастью для вас, Симмонс, я был помощником командора в торпедном подразделении Военно-морского флота. Ни в начале сорок третьего, ни раньше, ни позже не готовили операторов-торпедистов в Портсмуте. Их готовили в Родан-колледже близ Брайтона, в колледже, который до войны был ведущей женской школой в Британии. Вы — мошенник и шпион, Симмонс. Как зовут вашего сообщника на борту «Сан-Андреаса»?
— Я не понимаю, о чём вы говорите.
— Потеря памяти. — Маккиннон посмотрел на Паттерсона. — Вы разрешаете его запереть, сэр?
— Разрешаю.
— Никто не имеет права запирать меня, — заорал Симмонс. — Я требую...
Его голос перешел в визг, когда Маккиннон заломил ему руку за спину.
— Вы остаётесь здесь, сэр? — спросил Маккиннон.
Паттерсон кивнул.
— Я недолго. Вернусь минут через пять — десять. Нам больше не нужен механик Хартли?
— Конечно, не нужен. Простите, механик, но нам необходимо было выяснить.
— Я понимаю, сэр, — сказал Хартли, хотя по его голосу чувствовалось, что он ничего не понял.
— Вряд ли. Но позднее мы всё объясним.
Хартли вышел, за ним следом — Маккиннон и Симмонс, правое запястье которого находилось где-то в районе левой лопатки.
— Десять минут, — произнесла Маргарет Моррисон. — Нужно всего десять минут, чтобы запереть человека, как в камеру.
— Сестра Моррисон, — сказал Паттерсон. Она повернула к нему своё лицо. — Я восхищаюсь вами как сиделкой. Я ценю вас как человека. Но не вмешивайтесь в дела и не судите о том, о чём вы понятия не имеете. Боцман может быть просто боцманом, но он может действовать на уровне, о котором вы представления не имеете.
Если б не он, вы бы сейчас сидели в лагере для военнопленных или лежали бы на дне. Вместо того чтобы постоянно подначивать его, вы лучше благодарили бы весь свет, что есть ещё такие люди, как Арчи Маккиннон.
Он замолчал и едва слышно выругался, когда увидел, как у неё покатились слезы.
Маккиннон втолкнул Симмонса в свободную каюту, запер дверь, положил ключ в карман, развернулся и ударил Симмонса в то же самое место, что и раньше, но с большей силой. Симмонс отшатнулся назад, со всего размаха налетел на переборку и упал на пол. Маккиннон взял его за шкирку, вытянул его правую руку и со всей силой ударил по её бицепсам. Симмонс закричал, попытался поднять правую руку и не смог: её полностью парализовало. То же самое боцман проделал с его левой рукой.
— Я буду это делать, не переставая, — любезным голосом прошептал он. — Я буду продолжать бить тебя, в любые места, с головы до ног. На твоем лице не останется живого места. Я ненавижу шпионов, терпеть не могу предателей, и меня совершенно не волнует жизнь тех, у кого на руках кровь невинных жертв.
Маккиннон вернулся в комнату отдыха и сел на своё прежнее место.
Ульбрихт посмотрел на свои часы и сказал:
— Четыре минуты. Клянусь честью, мистер Маккиннон, вы умеете держать слово.
— Небольшое внушение — и дело сделано. — Он посмотрел на Маргарет Моррисон и увидел на её лице следы горьких слез. — Что случилось?
— Ничего. Просто неприятно как-то сознавать, что общаешься с людьми, а они...
— Да уж, хорошенького тут мало. — Он немного нахмурился, глядя на неё, а затем сказал:
— Кстати, Симмонс, в конце концов, выразил желание дать показания, причём добровольно.
— Добровольно? — в удивлении спросила Маргарет.
— Никогда не судите о человеке по его внешности. В каждом из нас масса тайн. Оказывается, его фамилия не Симмонс, а Браун , причём через "а" (Brown (англ.) — Braun (нем.)).
— Я так и думал, — бросил Паттерсон. — Немец.
— Так-то это так, но он — из наших Королевских Военно-морских сил.
Паспорт его, естественно, поддельный. Ему его вручили в Мурманске.
Короче, он — член шпионской сети, которая находится там. И никакой он не старший оператор-торпедист, а просто санитар корабельного лазарета, что вполне объясняет умелое применение им различных медикаментов. — Он швырнул на стол связку ключей. — Уверен, доктор Синклер подтвердит, что это ключи от амбулатории.