— Потому что им известно, где мы находимся. Потому что нам не удалось выйти из-под наблюдения подводной лодки.
Маккиннон кивнул головой и уперся кулаком в подбородок. Завтрак нетронутым стоял перед ним.
— Вы сделали всё, что было в ваших силах, боцман. Никто никогда гарантии дать не пожег. Вам не за что себя корить.
— В том-то и дело, что есть. Если бы нам чуть-чуть повезло, мы бы смогли от неё уйти вчера вечером. Но этого не произошло. Почему? Потому что мы забыли про фактор «Икс».
— Фактор «Икс». Знаете, это что-то странное, боцман. Как в рекламе: фактор «Икс» — новый, секретный ингредиент в самой последней женской косметике!
— Я хочу сказать, что, даже если мы ускользнули от неё, вышли из радиуса действия её гидролокатора, она все равно могла найти нас, причём без помощи локатора или «кондора». Мы забыли о том, что у нормального лучника всегда есть в запасе вторая стрела.
— Вторая стрела? — Джемисон осторожно поставил чашку на стол. — Вы имеете в виду какой-нибудь жучок-передатчик у нас на борту?
— А вы можете предложить иное решение, сэр? Удача сделала нас настолько самодовольными, самоуверенными, что мы просто стали недооценивать простых смертных. Сингх, Маккриммон, Симмонс — все они трое, насколько мне известно, оказались умнее нас, настолько умнее, что мы не замечали очевидного, того, что нельзя не заметить. Вполне возможно, что это даже не приёмопередатчик, а самый простенький передатчик размером не больше дамской сумочки, которым наши Невидимки время от времени пользовались.
— Но мы же все обыскали, боцман. Причём очень тщательно. И ничего не нашли. Передатчики или что там ещё просто так из воздуха не возникают.
— Это верно. Но всё ли мы обыскали? Мы прочесали госпиталь, каюты, кладовые, камбузы — и больше ничего.
— Да, но где ещё...
Джемисон вдруг замолчал и задумался.
— Вот-вот, я подумал о том же самом. Надстройка наша в данный момент все равно что нежилая палата.
— Только ли? — Джемисон поставил чашку и встал. — Ну что ж, займемся надстройкой. Я прихвачу с собой пару своих парней.
— А как вы определите, жучок это или нет? Думаю, я не смог бы.
— А я смогу. Надо только собрать вместе всё, что не должно находиться на корабле.
После его ухода Маккиннон подумал, что Джемисон, в дополнение к своим инженерным способностям, был ещё и ассоциированным членом Института инженеров-электриков, а это наверняка поможет ему определить жучок.
Не прошло и десяти минут, как Джемисон вернулся. Он улыбался, явно довольный.
— У вас поразительный нюх на всякие там «жучки», боцман. Нашли сразу же. Можно сказать, попали в точку.
— Где?
— Хитрые дьяволы. Наверное, решили, что это смешно, и туда никто заглядывать не станет. Что может быть более подходящим местом для радиопередатчика, чем разбитая радиорубка? Они не только воспользовались для питания одной из неповрежденных батареек, но даже приделали самодельную антенну. Правда, вряд ли это сразу же придет в голову, если её внимательно не рассматривать.
— Поздравляю вас, сэр. Блестяще проделано. Вы всё оставили на месте?
— Да. Сперва, чисто инстинктивно, было желание всё вырвать с корнем. Но потом, если так можно выразиться, победил разум. Если они знают о нашем положении благодаря этому передатчику, то они могут и следить за нами с помощью гидролокатора. — Вот именно. Поэтому, когда мы остановили двигатели, они просто подняли перископ и без особого труда обнаружили нас. Ну ладно, время ещё будет, и мы разберем этот жучок.
— Сегодня ночью. Да, боцман? Если мы к ночи ещё будем на плаву.
— Я не совсем уверен, сэр. Все зависит, как вы правильно заметили, от того, в каком состоянии мы будем к наступлению тьмы.
Джемисон посмотрел на него в задумчивости и ничего не сказал.
Маккиннон крепко спал в свободной каюте, расположённой рядом с каютой капитана Андрополуса, когда в половине первого после полудня его разбудил Джонни Холбрук.
— На проводе мистер Нейсбай, сэр.
Маккиннон сел на койке, протёр глаза и с некоторым неодобрением посмотрел на молодого санитара, который, подобного Вейланду Дею, стал своеобразной тенью боцмана.
— А другой никто не может с ним поговорить?
— Извините, сэр. Он настаивает на разговоре с вами.
Маккиннон прошёл в столовую, где люди уже собирались на ленч. Там присутствовали Паттерсон, Джемисон, Синклер, Маргарет Моррисон и сиделка Айрин. Боцман взял трубку.
— Джордж, вы оторвали меня от сна.
— Очень сожалею, Арчи. Но я подумал, что вам лучше об этом знать. Мы — не одни.
— Вот как.
— По правому борту. На расстоянии двух миль. Едва появившись над водой, приказывает остановиться, иначе обещает открыть огонь.
— Вот как.
— Также заявляет, что, если мы попытаемся изменить курс, он потопит нас.
— Даже так?
— Так он заявляет. Может, действительно так и сделает. Мне свернуть к нему?
— Да.
— На полном ходу?
— Я должен получить распоряжение. Подожди минутку.
Он положил трубку.
— Судя по всему, разговор интригующий, — заметила Маргарет Моррисон, — Но по вашим ответам информации не получишь.
— Боцманы — люди немногословные. Мистер Паттерсон, можем мы дать полный ход?
Паттерсон кивнул, ничего не говоря поднялся со своего места и подошёл к трубке.
— Как я понимаю, вопросов задавать не следует? — покорным тоном произнёс Джемисон.
— Правильно понимаете, сэр. Извините, что испортил вам ленч.
— Как всегда... тактика напролом? — спросил Синклер.
— Другого выхода нет. Он угрожает потопить нас.
— Он ещё не то заговорит, когда увидит, что мы направляемся прямо к нему, — сказал Джемисон. — Наверняка он скажет, что на борту «Сан-Андреаса» одни чокнутые.
— Если он это скажет, может быть, он и прав.
Боцман уже повернулся, чтобы уйти, как его задержал Ульбрихт.
— Я тоже пойду с вами.
— Не надо, лейтенант. Я не верю, что наш новый знакомый собирается нас потопить, но попытку остановить нас он сделает. Главной целью, я в этом уверен, будет мостик. Вы хотите пустить насмарку всю ту хорошую работу, что проделали доктор Синклер и медицинский персонал, чтобы вас опять шили и бинтовали? He будьте эгоистом. Маргарет!
— Вы остаетесь здесь, Карл Ульбрихт.
Ульбрихт зарычал, пожал плечами, улыбнулся и остался на своём месте.
Когда Маккиннон поднялся на мостик, «Сан-Андреас» на полном ходу начал разворачиваться на правый борт. Нейсбай обернулся, когда Маккиннон входил в рубку.
— Беритесь за штурвал, Арчи. Он сигналит.
Нейсбай передвинулся к правому борту. Кто-то у боевой рубки подводной лодки действительно пользовался сигнальной лампой, но передача послания происходила очень медленно. Скорее всего, передающий, решил Маккиннон, не знает английского языка и сигналит букву за буквой. Перед боевой рубкой трое матросов сгрудились у боевого орудия, которое, судя по всему, было нацелено прямо на них. Передача послания прекратилась.
— Что он сказал, Джордж?
— Вернитесь на свой курс. Остановитесь — или я стреляю.
— Передайте ему, что мы — госпитальное судно, и напомните о Женевской конвенции.
— Он не обратит на это внимания.
— Тем не менее, посылайте. Отвлеките его. Дайте нам время. По правилам ведения военных действий, в человека никогда не стреляют, если он говорит.
Нейсбай начал сигналить, но тут же вскочил обратно на мостик.
Раздался пушечный выстрел. Снаряд разорвался внутри надстройки. Нейсбай укоризненно посмотрел на боцмана.
— Вы сами играете не по правилам, Арчи.
— Куда он попал?
Нейсбай вышел на правый борт, посмотрел ниже и в сторону кормы.
— В матросский камбуз, — сказал он. — Точнее, в то, что им когда-то было. Конечно, там не было ни души.
— Конечно, они не в это целились, можете быть уверены. Сила ветра в четыре балла для нас ничего не значит, но она делает весьма неустойчивым пушечное основание субмарины. Мне это ужасно не нравится, Джордж, потому; что они могут попасть куда угодно, только не туда, куда целятся.