— Просто у тебя шрам! Я же вижу.
— Ну уж и шрам... Пустяки.
— Теперь мы сядем на кошму, как два мудреца, и, скрестив ноги, будем, оглаживая бороды, вести неторопливую беседу.
Кошмы у них не было, поэтому папа сел в кресло, а Олег пристроился возле него на ковре.
— Сперва я тебе расскажу. Хочется тебе услышать о Голодной степи, каналах, напоивших эту степь водой, ожививших ее, как будто это не каналы, а кровеносные артерии? Хочешь, я расскажу тебе о совхозе «Малик»? Он стоит на месте солончаковых мертвых земель. «Малик» переводится: «Найдешь — останешься живым». Вокруг была только бесконечная, раскаленная соль. Солнце хозяйничало, выжигая последние живые кустики. И где-то был единственный колодец. Но где? Найдешь его, дойдешь до него, доползешь — будешь жить! «Малик».
— Пап...
— Подожди. — Отец крикнул матери: — Катюша! Принеси нам чайник, пожалуйста, пиалы и сладости! Аксакалы не могут вести свои умные беседы без кок-чая!
Вошла мама, принесла чай и халву, сказала:
— Снова «фокке-вульфы» на завтрак? Дал бы отцу отдохнуть после дороги.
— Противная штука. Бесшумно подлетит — и трах! — сказал отец. — «Фокка»-двухвостый.
— У «лайтнинга» тоже было два хвоста.
— Вот! Видишь: опять у него война. Все война и война... Но в это лето, — она погрозила пальцем, — в это лето не выйдет!
— Конечно, — пожал плечами Олег, — не могу же я поехать во Францию! Хотя мне очень, очень туда нужно!
Мать махнула рукой и вышла.
Расставив пиалы, отец налил чай, пододвинул к Олегу халву.
— Итак, насколько я понял из твоих слов в ванной, ты заинтересовался судьбой...
— Подожди! — Олег вскочил и вытащил из письменного стола небольшой синий альбом собственноручной работы. — Вот!
Подержав альбом на руке, отец оглядел его снаружи, медленно открыл первую страницу и увидел портрет веселого белозубого человека с лучистыми глазами.
— Я так и подумал...
— Посмотри весь альбом.
— Что ты говорил про таран? Это же... — Отец, не окончив фразы, стал листать альбом.
— Почему они его отпустили в полет? — спросил Олег, когда отец перевернул последнюю страницу. — Почему?
— Потому что любили.
— Любили?
— Он дрался с фашизмом. Разве могли друзья запретить ему это? Он бы перестал считать их друзьями!
Раскрыв снова альбом, отец стал читать вслух:
— «Антуан де Сент-Экзюпери опять в строю. Долгожданное разрешение на полеты получено. Генерал Икерс преподносит ему как личный подарок право на пять боевых вылетов...» Видишь: «как личный подарок»! — поднял голову отец. Он стал читать дальше: — «Разведывательные полеты над Францией и Италией. Фотосъемка военных объектов. Потом к пяти разрешенным полетам добавилось еще четыре...»
— Если бы не эти четыре!
С усмешкой поглядев на Олега, отец пояснил:
— Снова ты не все понимаешь! Если бы эти четыре полета окончились благополучно, Экзюпери вырвал бы еще пять, потом еще. Он был настоящим солдатом и прекрасным писателем... А ты все-таки здорово вырос. Заинтересовался судьбой Экзюпери... — Отец подошел к полке с книгами. — Помню, когда я подарил тебе «Маленького принца», ты еще по складам читал. Тогда тебя только рисунки интересовали.
— Слон в удаве!
— И другие ты тоже любил. Отодвинув стекло, отец достал книгу.
— Славные рисунки. Какой писатель погиб!
— Он пошел на таран! Он не любил проигрывать. Отец долго молчал, потом сказал очень серьезно:
— Ты еще не понимаешь. Я видел войну. И на моих глазах погибали товарищи. Бывало, из-за нелепейших случаев. По ошибке. Они не таранили врага, не закрывали собой амбразуру, но они, — отец с силой произнес «они», — воевали с фашизмом. Вот это важно!
— Твои товарищи? Ты мне не рассказывал.
— Об их гибели тоже было написано две строчки.
— Где написано?
— В справках. Как у тебя в альбоме: «Пилот не вернулся, считается утерянным». Так тогда писали в документах.
Да, так писали. Но отец не все учитывает. За день до гибели писателя на таран пошел его знакомый, пилот Мередит. Значит, Сент-Экзюпери знал о таране. Другого выхода у него просто не было, уж такой у него был дурацкий самолет, без всякого вооружения.
— Посмотри, — вновь упрямо сказал Олег. — Написано же: «Считается утерянным». Считается!
— Я не знал, что у него даже пулемета не было...
— Вот же написано: «Сент-Экзюпери снова летает на «лайтнинге», это моноплан с двойным хвостом. Ни пулемета, ни брони, никакого оружия для нападения или защиты...»
— А-а... понял! На высотных самолетах учитывают каждый килограмм груза. Он взлетал над своей территорией, поднимался на высоту, недоступную для истребителей того времени, делал съемки, потом возвращался опять на свою территорию и тогда снижался. Таков был расчет. Но в полете может всякое случиться. Допустим, внезапно испортится двигатель. В результате — снижайся над территорией врага или в зоне, где вражеские истребители... Могло так быть?