Какой-то паренек усердно мыл скалу из шланга и подметал веником, чем чрезвычайно рассмешил Саню.
— Ну и чистюля! — поднявшись на цыпочки, крикнул он в ухо Кабалкину.
— На эту скалу плотина ляжет, — строго сказал Кабалкин. — Огромная тяжесть. Надо, чтобы скала была прочной и чистой — ни трещинки, ни камешка, ни пылинки…
По скале через посверкивающие изломы и трещины лазил бородатый молодой человек и с серьезным видом постукивал молоточком. Прямо как невропатолог в поликлинике.
— Геолог, — объяснил Кабалкин. — Проверяет монолитность скалы.
— Кому это я здесь понадобился? — оставив отбойный молоток, к ним подошел плотный человек лет сорока, с широким спокойным лицом. — Смирнов, Владимир Александрович, — представился он. — Вам? — И пожал Санину руку своей твердой, как доска, рукой.
— Ой, это не вы! — воскликнул Саня.
— Как это не я?! А кто же? — удивился Смирнов. — Предъявить документы?
— Что вы!.. Не надо! — застеснялся Саня, а Кабалкин объяснил, что они ищут Саниного брата, тоже Владимира Александровича Смирнова, или попросту — Вовку.
— В котловане Смирнов один — это я, — сказал рабочий.
Саня расстроился:
— Но я должен найти брата.
Кабалкин обнял его за плечи.
— Мы его найдем, Саня.
— Конечно, найдете, — Смирнов улыбнулся, — у нас тут люди становятся героями. Это я знаю. Но чтобы пропадали — что-то не слышал.
Матросское братство
Обидел Кабалкин Саню, обидел. С чего это вдруг он стал шептаться с Владимиром Александровичем Смирновым, а Сане сказал невнимательно: «Ты иди, Саня, иди! Ищи Вовку!» Такие штуки кому хочешь не понравятся, а Сане тем более. Ладно, не заплачем. Сами с усами. Тем более что все как дважды два: в котловане Вовки нет. Значит, он где? В Означенном. Там большая стройка, много комсомольско-молодежных бригад. Задача: найти комсорга строителей Женю Лохматкину — ее знают все, и она всех знает.
Короче, поехал Саня в Означенное.
…А теперь мы слегка отвлечемся и представим себе зимнюю тайгу в новогоднюю ночь. Почему обязательно в новогоднюю? Потому что именно новогоднюю ночь встретили в тайге пять отчаянных парней. Хотя все пятеро были люди бывалые, закаленные, к походу готовились тщательно, крепко оделись, вооружились и взяли продовольствия на две недели — на всякий случай. В полночь, к бою новогодних курантов, они выбрали в тайге полянку, которую обступили мрачные кедры с обвисшими от тяжести снега лапами. «Эта новогодняя ночь, — торжественно сказал самый старший, — останется в памяти каждого из нас на всю жизнь». И все пятеро помолчали, чувствуя себя героями. Действительно, кто решится встречать новогоднюю ночь в страшной Саянской тайге?
Стали откупоривать шампанское, и тут скрипнул снег под кедрами. Двое поставили ружья на боевой взвод и мгновенно направили в темноту. Старший вынул из ножен кинжал. Из тьмы кедрача на залитую светом поляну вышла девчушка в легком модном пальто, в платочке. «Чего напугались?! — хрипловатым голоском сказала она. — Не съем». Двое опустили ружья. У старшего на снег лилось шампанское. «Откуда вы, девушка? Заблудились?» — опомнившись, спросил старший. «Еще чего! Прогуляться вышла». — «И не боитесь?» — «Чего? — девчушка засмеялась. — Огороды вон за тем деревом начинаются».
Так встретилась с героическими покорителями Енисея местная жительница Женя Лохматкина. Через год она стала комсоргом стройки в Означенном…
Разыскивая Женю Лохматкину, Саня попал в квартиру, где обитало пятеро бывалых парней, некогда решивших отпраздновать Новый год в тайге. Двое из них были дома. Один грыз гранит науки, другой мыл шваброй пол.
— Куда?! — рявкнул он на Саню. — В обуви… Перемывать заставлю!.. Морской закон, понял?
— Понял, — сказал Саня и снял башмаки.
— Молодец! — сказал парень со шваброй. — Сообразительный. Жить? Или в гости?
— В гости.
— Тогда иди по следам и поставь чай. — Парень черенком швабры указал вверх, и Саня увидел на потолке следы босых человеческих ног. Следы были черные и вели в кухню.
— Кто же это ходил? — спросил ошарашенный Саня.
— Как то есть кто?.. Снежный человек.
— А зачем по потачку?
— Да чтобы не пачкать пол.
Саня улыбнулся. Он почувствовал себя легко и свободно и занялся на кухне чаем.
В этой квартире-общежитии было много любопытного. Тонкие стволы берез в одной из комнат образовывали выгородку. За выгородкой Саня обнаружил две здоровенные пузатые гири. Он попытался оторвать гирю от пола — ничего не вышло, только расстроился. Тут же был пульт управления: кнопки и клавиши. Саня вдавил кнопочку, и комната озарилась красной подсветкой, вдавил другую — зеленой. Нажал клавишу — с шипением включился магнитофон и командирский голос сказал: «Отбой, моряки. Всем спать! На сон грядущий — колыбельная песня». И простуженный бас артиста Луспекаева грянул: «Ваше благородие, госпожа удача…»