— Ну, пойдемте, что мерзнуть на улице, чай не лето, — и она легонько подтолкнула в сторону дома Саньку с учителем, которые все еще не ушли, а продолжали топтаться рядом с конюшней.
— Скажешь, тоже, не лето. Осень, не зима же, — проворчал учитель.
Хоть и не лето, но денек выдался на редкость теплым, с нежарким солнцем, не зря говорили в народе — «бабье лето».
— Ты-то вон одет, а Санька совсем голый, — продолжала настаивать Наталья, подталкивая их в сторону дома. — Куда одежду-то барскую дел? Не пропил ведь? Нет?
— Нет, — Санька с учителем вместе рассмеялись над таким неожиданным Натальиным предположением. Он отродясь не брал в рот спиртного.
— Выменял я ее, одежду мою, на повозку с лошадкой и ямщиком, да еды немножко, — улыбался парень, глядя в удивленные кухаркины глаза.
— Ошибся барин в подсчетах, — добавил фон Шварт. — Денег нам дал, но их немного не хватило, чтобы без проблем до дома добраться. Вот Санька и не пожалел свой костюмчик новенький — ему не привыкать в крестьянских портах рассекать. На мне бы они совсем смешно смотрелись. А на нем так вполне ничего.
— Так вы совсем голодные? Да? — спросила Наталья, хотя могла и не спрашивать, и так все ясно.
— Есть немного, — важно, стараясь не уронить достоинство, проговорил учитель.
— А ты ж, божечко, а у меня, как на грех, ничего-то и нет, кроме нескольких пирогов, что от обеда остались, — запричитала женщина и замахала руками. — Барина нет, вот и готовлю только для управляющего с мадам, паре вольников-актеров, чтоб не уехали, а барина остались дожидаться, да дворовым. А им, что? Все, что ни приготовь, все смечут.
— А мы и от пирожков, хоть по одному на нос, не откажемся, — продолжил веселиться Санька, зная, что у кухарки явно припасено больше, чем пара-тройка пирогов. Это она всегда так говорила, скромничала.
Хорошо жили дворовые у графа Петра Николаевича, сытно, не то, что у других господ, где кормили их только что не помоями. Многие из челяди были актерами и актерками в театре. Вот и баловал их барин. И готовила им тоже кухарка Наталья, помощники у нее были, там принести, тут подать, но на кухню она их близко не допускала. На особом положении была она в доме. Вроде бы как и крепостная, но руководила всеми, даже управляющим. Правильная была тетка, справедливая, а за руки ее умелые, за стряпню вкусную любил ее барин и во всем ей потакал.
Подавали дворовым еду хоть и попроще, чем барам, но вполне съедобную, и разносолами не обделяли. А раз в неделю зимой, когда кабанчика забивали, супчик мясной на столах появлялся и в людской. А пироги и хлеб всегда в изобилии были, от пуза. Сдоба, правда, подавалась только по праздникам, но это ничего, не баре все же. Нет, не морил голодом свою челядь барин. Да и одевал прилично. Все же приятно ему было, когда в его театр съезжались гости, и нахвалили его одетых, обутых и обученных дворовых, что не только спектакли играли, но и гостей обслуживали.
Нравилась барину Петру Николаевичу лесть и похвала. Хоть и тщеславен был, но без бахвальства, любил соседям не только пыль в глаза пустить, а по-настоящему, и чтобы похвалили потом от души. Стремился он к этому всеми силами. Отсюда и театр, да не простой театр, а лучший в округе, всем на зависть. Владимира воспитывал, чтобы не просто не стыдно было за сына, а чтобы с гордостью мог сказать, что тот у самого цесаревича служит и успехов по службе добивается. Санькой он тоже гордился.
— Гордился, — вздохнул Санька, когда рассказал Наталье и всем остальным все, что произошло с ними, как покинули усадьбу. — Вот только любил ли?
— Любил, Санька, любил он тебя, не сомневайся, — в голос замахали на него руками и мадам, и учитель, и даже управляющий.
— Мне ли не знать, сам документы ездил в уезд оформлять, — старался утешить паренька Кирилл Иванович. — Это все Лукреция. Чем ты ей не угодил? Не понимаю? Но явно ей что-то надо от барина.
— Вот женится на ней батюшка… — Санька запнулся, помолчал, а потом продолжил: — Вот женится барин, тогда и узнаем, чем я ей не приглянулся. Может, вообще продать решит.
Вольную он так и не увидел.
— Не грусти, — Наталья провела рукой по голове паренька, по отросшим золотистым кудряшкам.
— Кирилл Иванович, а приказ отбыть в Петербург барин ведь не отменял? Нет? — обратилась она к управляющему. А потом и к учителю: — И про Саньку распоряжения смутные даны были. Правда?
— Не отменял. И про Саньку распоряжений никаких не поступало, — согласились с ней мужчины.